Бранные слова, произнесенные вслух, почему-то ее рассмешили, и она повеселела. — Сеннетт, ты говнюк! — Повторив фразу, Ивон вдруг поняла, что собирался сказать Макманис о Фиворе в конце разговора.Он хотел сказать: «Во всяком случае, мне он нравится больше, чем Стэн».
В шесть утра Ивон уже сидела в своей машине неподалёку от дома Фивора, заблокировав подъездную дорожку. Он не спросил, что случилось, потому что знал. В целях конспирации они по-прежнему поехали в «мерседесе». Усаживаясь, Ивон с силой захлопнула дверцу. Робби не решался посмотреть на нее.— Теперь, братец, мне придется проделывать это каждое утро. А вечером я стану провожать тебя до дома. Придет время, и, возможно, надо будет звонить каждые два часа, проверяя, на месте ли ты. Все кончится тем, что я буду водить тебя на поводке, включая сортир.Робби собрался улыбнуться, но передумал.— Ты хотя бы представляешь, в какое дурацкое положение меня поставил? — спросила Ивон.— Кончай вешать лапшу! — взвился он. — Ведь это ты меня подставила. Я тогда проговорился насчет связи с судьей, и ты побежала к Сеннетту докладывать.— Робби, теперь я жалею, что этого не сделала.— А кто же прослушивал мой телефон?— Конечно, я, — подтвердила она, — а кто же еще. Я записывала твои разговоры на магнитофон, который всегда при мне, Сеннетт ночами прослушивал пленки. Вот так мы вдвоем трудились, не покладая рук.Некоторое время они ехали молча. Ночью опять ударил мороз, и ветровые стекла автомобилей, стоящих вдоль тротуара, покрылись ледяной глазурью.— Значит, тебя застукали, когда ты запустил руку в коробку с печеньем, а виновата я?— Да, потому что об этом, кроме тебя, никто не знал.— Ты открыто врал мне, а теперь хочешь извинений?— Врал?— А кто говорил, будто покончил со всеми этими делишками?— С какими делишками?— Перестань придуриваться. «Мне вдруг это показалось противным, грязным. В общем, предательством». Разве не твои слова?Робби тогда добавил «хотя я все равно скоро овдовею», но Ивон не стала об этом упоминать из милосердия.— Ну а тебе-то что?— Ничего. Это моя работа, которую я обязана выполнять. Вчера весь вечер меня мучила загадка, откуда в тебе этот неисчерпаемый запас лжи. Врешь и врешь непрерывно.— Ой, только не надо изображать благородную невинность! Прямо как по Шекспиру: «Мужчины — вечные обманщики». Чушь все это. — Робби насупился. — Врут все. «О, какая у тебя замечательная прическа». «Какую потрясающую мысль вы высказали». «Мою домашнюю работу изжевала собака». Боже мой, мы все купаемся в океане лжи. Посмотри на себя. «Меня зовут Ивон Миллер. Я из Айдахо, из семьи мормонов».— На то есть причины. Веские.— И у меня тоже были веские причины.— Какие же?— Послушай, когда я еще мечтал о сцене, то пытался примерить на себя все. Любую роль. И то, и это. Будто изготавливал витраж. Называй меня лжецом, но я старался вытащить свои фантазии наружу, а не держать под спудом, пока они не протухнут. Да, я зачастую лицедействую, но такова моя натура.— И какую роль ты играл, вешая мне на уши лапшу?Робби напряженно сглотнул.— Какую хочешь.Ивон промолчала. Ну что ж, актер так актер. В остановившейся рядом с ними на красном сигнале светофора машине женщина подкрашивала брови, поглядывая в зеркало заднего вида. Потом они поехали дальше молча. В приемнике балагурили двое диск-жокеев, желая удержать внимание слушателей.— Тебе уже дали это послушать? — наконец спросил Робби.Ивон покосилась на него.— Да ладно тебе, сознавайся. Я же знаю, ты прослушала эту пленку.— А зачем это мне? — произнесла она, раздражаясь.— Потому что ты всегда проявляла жгучий интерес к моей необыкновенной личной жизни.— Я?— Да. Все время старалась расколоть меня на что-нибудь интимное. Чуть ли не с первого дня. — Он перечислил эпизоды, которые держал в памяти, начиная с девушки с флажком на перекрестке. Ивон не дала ему договорить до конца. В ушах стучала кровь.— По-моему, это ты зациклился на эротике.— Просто подыгрываю тебе.— Пошел ты ко всем чертям!Но Робби не унимался. Повторял и повторял, что она очень любопытна, особенно когда речь идет о «клубничке».— Фивор, напрасно ты считаешь себя таким умным. Это серьезная ошибка. Помнишь свой рассказ о Шеин, с которой ты целовался на сцене? Я думала, ты действительно раскусил меня, оказывается, нет. — Внутренний голос твердил Ивон, чтобы она не зарывалась. Но Макманис дал задание, и его нужно выполнять. Когда Робби узнает, то почувствует себя свободнее.Несмотря на напряженное движение на дороге, Робби повернулся и долго смотрел на Ивон. Она не смутилась, скорее, он. Причем настолько, что не мог выдавить ни слова.— Я не припомню, чтобы я такое говорил, — сказал он.— Говорил, говорил.— Нет же.— Ладно, остряк-самоучка, не хочешь признаваться, не надо. Только ответь мне на один вопрос: как ты отреагируешь, если я скажу, что ты был прав? А?Робби надолго замолчал.— В чем прав? В том, что ты предпочитаешь девушек?— Да. Что ты на это скажешь?Он устремил взгляд вперед и не отвечал. Очевидно, размышлял.— Скажу, что это хорошо.— Хорошо?— Да. — Робби наконец метнул взгляд в сторону Ивон. — Потому что у нас с тобой оказалось хотя бы одно общее пристрастие.
— Я знаю, вчера это было просто так. Насчет того, что ты…Ивон вскинула брови, ожидая продолжения. Они ехали в «мерседесе» на работу.— Ну, последовательница Сафо.Она усмехнулась:— Зачем так сложно? Ты стесняешься произнести слово «лесбиянка»?— Но ведь ты вчера это все залепила, чтобы сбить меня с толку. Верно?— Начистоту?— Нет, соври.— Думаю, это не твое дело.— Тогда зачем ты вообще затеяла разговор?«А затем, что мне захотелось сбить с тебя спесь, дать понять, что ты меня не совсем распознал», — подумала Ивон, но вслух не произнесла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138