Твой любимый клиент — адвокат, в том смысле, какой люди вкладывают в это слово, когда хотят подчеркнуть мерзость данной профессии. Фивор использует профессию юриста, принадлежностью к которой мы с тобой гордимся, для сводничества. И очень на этом разбогател. Когда же его застукали, он дал нам слово говорить только правду и ничего, кроме нее. И теперь оказалось, что он слово нарушает. Передай, пожалуйста, своему клиенту, что я сделаю все возможное в рамках закона, чтобы довести дело до конца. Я должен, Джордж. Потому что люди с той стороны, приятели твоего клиента, Бренданы, Косицы и прочие, для них закон не писан. Это страшные, безжалостные люди, Джордж.Мой приятель Стэн Сеннетт стоял у двери и пристально смотрел на меня. Его глаз сейчас видно не было, их скрывали поля шляпы, но все равно этот взгляд прожигал насквозь.— И если я не буду таким же жестким, как они, и не ухвачусь за любое преимущество, какое только подвернется, если я не стану это делать, Джордж, произойдет ужасное. Они ускользнут. И продолжат свои гнусности. Они победят, Джордж, а мы проиграем. Ты и я. А также профессия, которой мы гордимся. — Стэн открыл дверь и добавил: — Проигрывать я не хочу.
— При чем здесь коррупция? — бушевал Фивор, меряя шагами мой кабинет. — Если я оказал одинокой женщине немного внимания, это что, считается взяткой?— Судя по магнитофонной записи, — заметил я, — это было не таким уж маленьким.Он едва улыбнулся:— Да, я ее трахаю. Ну и что? Мы знаем друг друга много лет. Магда — замечательный человек. Что вам о ней известно? До девятнадцати лет она была послушницей, жила в монастыре, а сейчас у нее на руках больная восьмидесятивосьмилетняя мать. Мы занимаемся этим у нее в кабинете, потому что Магда скорее умрет, чем позволит, чтобы все увидели, как она выходит из отеля с мужчиной. Джордж, эта леди потеряла девственность в сорок лет, да и то из-за каких-то странных принципов. Она вообще очень странная. Когда мама поехала навестить сестру, пригласила к себе на ужин кавалера, который давно ее обхаживал. Тоже поляк, кстати, но в отличие от нее знает язык. В общем, та еще история. Он нашептывал ей по-польски всякие ласковые слова. Магда ни слова не понимала, но говорила мне, что парень покорил ее прежде всего тем, что похож на европейца. А потом, представляете, ей вдруг стало настолько стыдно, что она через месяц съехала с этой квартиры. Вот что такое Магда!Когда она работала в уголовном суде, мне довелось участвовать в четырехнедельном процессе под ее председательством. Манеры безукоризненные, но не помню, чтобы за все время она хотя бы раз улыбнулась. Ее способности судьи я бы оценил как средние, но не в этом дело. Для нас с Робби имело значение лишь то обстоятельство, что судья Магда Меджик многие годы рассматривала его иски.— Мне нравится Магда, и все. Мы замечательно проводили время. Она мне нравилась, независимо от того, были у нее на рассмотрении мои иски или нет. Кстати, она не всегда решала дело в мою пользу. Бывало и так, и не раз, когда Магда лишь улыбалась и пожимала плечами. Мол, ничего не могу поделать, такая у меня работа.— При данных обстоятельствах она в любом случае не имела права рассматривать ваши иски, — заметил я, хотя мне было ясно, что ее сгубило. Магда не могла отказаться от рассмотрения исков Фивора, потому что председатель окружного суда потребовала бы объяснений. А врать она не умела.— И что, ее посадят? За то, что она трахнулась со мной?— Наверное, нет, — ответил я.На записи никаких разговоров о деле зафиксировано не было. Робби настаивал, будто при встречах им даже в голову не приходило упоминать какие-то иски. Я передал ему слова Сеннетта, что сейчас он обязан все выложить начистоту, абсолютно все о своих связях с судьями и другими должностными лицами. Что-либо скрывать в данной ситуации опасно.— Мне нечего скрывать, — быстро проговорил Робби. — В самом деле.— А Мортон? — спросил я.Робби чуть не подпрыгнул. Очевидно, я его испугал или застал врасплох. Меня продолжало беспокоить, что когда-нибудь у нас с Сеннеттом состоится еще один откровенный разговор, такой, как сегодня. Но его предметом на сей раз будет Мортон, по уши погрязший в дерьме.— Робби, — сказал я, — учтите, поезд уходит. Все, что можно рассказать о Мортоне, лучше выложить прямо сейчас.— Он чист! — воскликнул Робби. — За ним ничего нет. Неужели вы мне не верите? — Он смотрел на меня глазами невинного младенца.Зазвонил телефон. Говорил Лоренцо Кортар, частный детектив, которого я несколько лет назад защищал в суде. Его обвиняли в нарушении федерального закона о подслушивании телефонных разговоров. Лоренцо не повезло. Клиентка наняла его добыть доказательства неверности мужа. Он их добыл. Но муж оказался капитаном полиции и сделал все, чтобы упрятать его за решетку на шестнадцать месяцев. Когда Лоренцо выпустили, выяснилось, что дурная слава тоже слава. У него не было отбоя от заказов на специальную техническую экспертизу. Теперь он переквалифицировался: находил и удалял «жучки». Обычно его приглашали крупные корпорации, но частные лица, которые остерегались слежки со стороны супругов или деловых партнеров, не говоря уже о спецслужбах, тоже пользовались его услугами. Сейчас Лоренцо звонил из кабинета Робби, куда тот его впустил перед тем, как отправиться ко мне.— Тут чисто, — сообщил он, — но у ФБР есть возможность включать и выключать подслушку дистанционно. Обследовать машину и дом?Я повернулся к Робби.— Нет, — ответил он, — оба раза я звонил Магде из кабинета. Совершенно точно.Поблагодарив Лоренцо, я посмотрел в окно на городские огни, плывущие вниз по течению реки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138