Больших и маленьких. Зачем тебе еще и он?
– Таких, как он, вообще больше нет. А ты собьешь его с толку, внушишь черт знает что и выкинешь, как ненужную тряпку.
У меня мелькнула страшная мысль, и я ее тут же высказала:
– Не лезь к нему! Он не собирается делать детей с тобой или еще с кем-либо.
– Детей? Знаешь, принцесса, я не хочу больше детей. Хватит и одного крысенка из вашей норы.
– Твой ребенок совсем не похож на дядю Пита! Если бы мама была уверена, что он наш, она бы его взяла.
– Если бы твоя мама действительно все знала, то черта с два рассказала бы тебе.
– Что ты хочешь этим сказать? – возмутилась я.
Она пододвинулась ближе.
– Твои благородные родичи слепы, как кроты, когда не хотят видеть. Рони когда-нибудь пожалеет, что им доверился. Да и вообще, он просто притворяется, чтобы брать с вас деньги. Такие, как он и я, всегда получают, что хотят.
Я схватила значок с булавкой, сунула ей под подбородок и прошептала:
– Проколю. Хочешь?
Ее глаза расширились – скорее от изумления, чем от страха. Она отодвинулась и посмотрела на меня с долей уважения.
Дверь снова отворилась, и в магазин заглянул Большой Салливан.
– Выметайся отсюда, – сказал он Сэлли угрожающе. – Только посмей потратить мои деньги – я у тебя их из задницы вышибу.
– Это деньги не твои, а Рони. – огрызнулась она и вышла, кинув на меня еще один взгляд. Потом она перевела его на Большого Роана, и была в ее глазах такая горечь, какой мне пока видеть не приходилось.
Я подбежала к окну. Они удалялись вместе: он хромал, она семенила рядом. Большой Роан схватил ее за ягодицы и сжал так, что она чуть не упала.
– Кто тут был? – спросил папа, подходя ко мне. Дядя Элдон, весь красный, что-то еще бормотал про политику ему в спину.
– Сэлли Макклендон.
Папа нахмурился.
– Что ей было надо?
– Э… э… Она, наверно, зайдет попозже. По-моему, ей были нужны шурупы, – неожиданно для себя соврала я и постаралась придать лицу невинное выражение. Папа внимательно на меня посмотрел, но тут дядя Элдон начал лупить по прилавку кулаком и вопить что-то про губернатора Картера. Папа отвлекся.
Я нашла Рони тут же, как только вернулась домой. Он на складе упаковывал удобрения в мешки. Я подкралась к нему сзади и изо всех сил толкнула его.
Он выронил мешок, быстро обернулся, занеся кулак, как молот. Увидев, кто напал на него, он сердито сдвинул брови.
– Ты что это выдумала? Не распускай руки.
– Это ты их не распускай, – завизжала я. – Если я увижу тебя с Сэлли Макклендон, этой старухой с большими сиськами, я тебя прихвачу щипцами заодно место.
– Что ты несешь?
– Она говорит, что ты принадлежишь ей.
– Врет.
– Ты когда-нибудь… когда-нибудь…
– Нет, ни разу! Да что за чушь? Буду я еще с тобой это обсуждать! И не лезь в такие дела.
– Это все, что я хотела знать, – сказала я сладким голосом. – Я тебе верю.
– Ну, спасибо тебе большое, – он насмешливо поклонился. – И в кого ты такая испорченная, а ведь вроде совсем еще малявка.
О! Это был удар!
– Если хочешь знать, Сэлли уже занята, – защищалась я. – Она была с твоим отцом, и я видела, как он схватил ее за зад.
Боже, что стало с его лицом. Он страшно покраснел и как-то весь сморщился.
Я тут же пожалела, что, не подумав, разинула свой грязный рот. Вот так всегда. Хочешь вернуть слова назад, да поздно.
– Я… я… наверное, ошиблась, – быстро соврала я. – Да я… э… не видела толком.
– Не ври, все ты видела, – голос его был хриплым.
– Ну, это было просто по-дружески. Я хочу сказать, что Сэлли ведь не его девушка. Она слишком молода для него. А потом, его девушка – это Дейзи, – пыталась я вывернуться. – Ведь так?
– Да.
– Ты… ты… расстроился, потому что Сэлли тебе нравится?
– Клер, ради бога. Перестань!
– Ну ладно, – и все-таки не удержалась, – она девушка Большого Роана, как Дейзи?
– Да.
Я села на пол у его ног.
– Ничего, – сказала я наконец, дотронувшись до его резинового сапога. – Я никому не скажу.
– Все и так знают, – хмуро пробурчал Рони. Я гладила носок его сапога, осторожно лаская его ногу через грубую резину. Неудивительно, что он не хочет иметь дело со взрослыми девушками. Большой Роан везде поспевает первым.
* * *
Папа дал Рони ружье, и он отправился на охоту с Эваном и Хопом. Новичкам везет – Рони убил роскошного оленя.
Трофей сделал его знаменитостью. Убить оленя с шестнадцатью отростками рогов – по восемь с каждой стороны – для охотника все равно что принести домой груду бесценных бриллиантов. Таких потрясающих раскидистых рогов не видел давно уже никто. Даже дедушка Мэлони не мог припомнить такого.
Целая армия мужчин и мальчишек приходила к нам на ферму и с жадностью разглядывала оленью голову с остекленевшими глазами, с почетом водворенную на скамью за амбаром.
– Куда попал – в живот или в голову? – уважительно расспрашивали они Рони, как доктор расспрашивает пациента.
– В сердце, – коротко отвечал он. Я взяла свой фотоаппарат и сняла Рони рядом с его трофеем. У меня были связи в местной газете. Я была секретарем школьного клуба, и мистер Сисери, издатель, время от времени печатал мои маленькие – в два абзаца – заметки о клубе и иногда давал мне кое-какие задания. Я, разумеется, считала себя настоящей журналисткой.
– О тебе напечатают в следующем номере, – гордо сказала я Рони.
– Попал в живот или в голову? – откликнулся он.
Я не поняла его странного юмора, но на всякий случай улыбнулась.
Вскоре приехал дядя Кулли. Он осмотрел голову оленя изумленно и грустно. В приемной его зубоврачебного кабинета висело двадцать оленьих голов. Но чтобы такое! Дядя любил оленьи головы даже больше, чем зубы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106