Лицо Мэттью стало взволнованным. Он беспокойно ерзал на стуле.
– Клер, наверно, нет смысла показывать мне эту кипу. – Он явно чувствовал себя неловко. – Я все равно не узнаю твои младенческие фотографии. – Он посмотрел на Роана. – Как ты думаешь. Больший?
Роан не пожелал быть милосердным ко мне.
– Думаю, что ты прав. Какой смысл?
– Клер, мне все равно, что говорят эти двое, – пробормотала Твит. – Я непременно посмотрю фотографии после того, как мы поедим.
– Спасибо, – сказала я, стараясь изо всех сил быть любезной. Я наблюдала за Роаном во время обеда. Похоже, он отговорит Мэттью даже от того, чтобы тот увидел лица семьи на мертвых фотографиях. Он не будет рисковать. Как он может быть так бессердечен к нему? Как он может поступить так со мной?
* * *
Ледник был голубым. Опалово-голубым, как небо над замершим лесом. Капитан “Ледяного танцора” направил пароходик к центру узкого морского залива, где вода мерцала мягким молочным светом. Я сидела на носу, держась за перила.
Роан стоял рядом, и я смотрела то на полосы ледяной лазури, то на него.
– Лед такого же цвета, как твои глаза в ярком солнце, – сказал он. – Перестань так смотреть на меня. – он мягко коснулся кончиками пальцев моего лица.
– Видимо, мне не удалось загипнотизировать тебя. Мне не заставить тебя изменить свое решение. Я не могу убедить тебя сделать вообще что-нибудь, пока ты не выиграешь битву со своими собственными демонами. Я не могу заставить тебя понять, насколько я разочарована. Какой опасности ты подвергаешь наше счастье и счастье Мэттью. Ну что ж, ты можешь спрятать голову в песок. Я вижу, ты научился это делать.
Ему не дали времени оправдаться, на палубе появились Мэттью и Твит. Они встали рядом с нами. Мэттью обнимал жену сзади, положив подбородок ей на голову. Они выглядели очень уютно и совершенно не смущались. Я подумала, что мы так же вели себя в детстве на людях, когда искали защиты друг у друга.
– Правда, здесь красиво? – спросила с энтузиазмом Твит.
Во мне вспыхнуло чувство фамильной гордости. Здесь было красиво, но видел бы Мэттью наши места. Я рассказала о Даншинноге, о легенде, которая связана с горой. Как Роан и я поднимались на гору за омелой с моим дедушкой, какими сочными и бело-розовыми были в это время года склоны, как цвел лавр.
– Роан и я любили Даншинног, когда мы были детьми, – осторожно закончила я. – Когда вы увидите все это, вы поймете почему.
Мэттью совсем затих, в глазах его была тревога. “В нем есть что-то знакомое, – лихорадочно думала я, – и вместе с тем что-то не то”. Роан выпрямился, положил руку мне на плечо и сжал его, явно демонстрируя свое неодобрение.
– Давайте посмотрим сначала альбом с фотографиями Салливанов, – сказала я.
* * *
– Ты что – вампир? – мой юмор был явно натянутым.
– Что?
Он остановился на противоположном конце палубы, по которой шагал взад-вперед вот уже полчаса, пока Мэттью, Твит и я рассматривали фотографии. Мы втроем сидели на складной скамье, я посередине. Они оба отпускали замечания на каждой странице.
– Нет ты просто невидимка, – продолжала я. – Тебя нет ни на одной фотографии. Твой лик, наверно, нельзя воспроизвести.
– Кто-то должен был снимать.
– Больший не любил фотографироваться, – сухо сказал Мэттью. – Он боялся, что кто-нибудь украдет его душу.
– Он боялся, что кто-то украдет тебя, – ответила я. – Кто-нибудь где-нибудь узнает его. И тогда семья может найти вас и отобрать тебя. Очень жаль, что он этого боялся.
Роан и я обменялись взглядами. Он чуть кивнул. Я повернулась к Мэттью.
– Но я верю, всем сердцем верю, что вы оба могли бы вернуться домой, и вас бы приняли с любовью.
Мэттью почесал голову и вздохнул. Он взглянул на Роана и печально улыбнулся.
– Иногда я совершенно терялся, когда был ребенком. Ты никогда не хотел со мной фотографироваться. Все другие дети снимались со своими родителями, а я нет. Когда я стал постарше, ты объяснил мне, почему.
– Я не хотел пугать тебя, – сказал Роан.
– Я знаю, но я все равно боялся. Мне часто снились кошмары, что в дом врывается полиция и уводит меня. Почему, ты думаешь, я привязывал одну ногу к спинке кровати и спал вместе с собаками? Для того, чтобы собаки залаяли и разбудили тебя. Пока полицейские отвязывали бы мою ногу, ты бы успел прибежать и спасти меня.
Роан уставился на него. Судя по выражению его лица, он слышал об этом впервые. Его, видимо, потрясло, что именно он был причиной этих ночных страхов, хотя намерения у него были наилучшими.
Глаза Твит наполнились слезами.
– Ты и сейчас спишь на кровати с собаками, – попробовала она его поддразнить.
Мэттью засмеялся, но Роан выглядел по-прежнему так, как будто не мог оправиться от удара под дых. Я поняла, почему эта шутка так задела меня.
– Это не смешно, – сказала я сквозь стиснутые зубы. – Твоя семья, – обратилась я к Мэттью, – заслуживает большего, чем участие в ночных кошмарах. Да, некоторые из нас были мелкими и эгоистичными людьми; некоторые действительно не хотели признавать тебя Делани, некоторым было все равно. Таким был Пит, твой отец. Твои сводные братья были маленькие мерзавцы. Но большая часть семейства Делани очень хорошие люди. Моя мама хотела усыновить тебя. Это правда. Даже Роан не станет отрицать.
Мэттью посмотрел на него. Тот слегка кивнул, нахмурившись. Выражение “что я сделал с этим мальчиком” по-прежнему не сходило у него с лица.
Я захлопнула последний альбом Салливанов и положила его на пол. Я поняла, какую жизнь дал Роан Мэттью – футбол, академические награды, дни рождения, домашние животные, друзья. Но в этой жизни отсутствовало многое, и лишь я могла заполнить пробелы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106