Потом Джексон перевернулся на бок, увлекая за собой Ребекку, и они долго и нежно смотрели друг другу в глаза, не стыдясь того, что сделали во имя любви, и понимая, что возврата к прежнему не будет. Ими владело не сиюминутное вожделение.— Боже милосердный! — прошептал Джексон, сжав в руках голову Ребекки. — Как же я смогу оставить тебя?Ребекка, погруженная в сладостные воспоминания, испуганно привстала, опершись на локоть. Растрепавшиеся кудри обвивались вокруг ее шеи и падали на глаза. Она сердито взглянула на Джексона, негодуя, что он осмелился испортить эти прекрасные минуты.— Будь ты проклят! — тихо сказала она. — Неужели даже теперь ты хочешь оттолкнуть меня?В глазах Ребекки, только что сиявших от радости, блеснули слезы отчаяния. Джексон застонал и снова обнял ее.— Я не отталкиваю тебя, детка. Я просто говорю правду.Плечи Ребекки сотрясались от горьких рыданий, слезы лились на грудь Джексона, который предпочел бы сейчас умереть, лишь бы облегчить ей эту боль.— Не понимаю, — всхлипывала Ребекка, прижимаясь к нему покрепче.А он думал о своем прошлом, о той давней безобразной истории, которая разделяла их с Ребеккой, словно пропасть. И гневался на судьбу, не пожелавшую уберечь их от встречи.— Я знаю, — негромко промолвил он.— Тогда помоги… помоги мне понять, — сказала Ребекка, отпрянула от него и, не стыдясь своей наготы, соскочила с кровати. — Объясни, почему можно заниматься со мной любовью, но нельзя любить меня?! — молила она дрожащим голосом, а по ее щекам ручьем текли слезы.Джексон был потрясен. Ребекка совершенно неправильно истолковала его слова.— Я сейчас вернусь, — пробормотал Джексон, вылезая из постели, и направился в ванную, примыкавшую к спальне.Но едва он начал мыть руки, в дверь ворвалась Ребекка, сгоравшая от нетерпения.— Я не люблю ждать! — заявила она, вздернув подбородок с таким видом, словно готовилась принять последний удар, каким бы болезненным он ни оказался.— Пойми, я пятнадцать лет провел в тюрьме, и люди всегда будут помнить об этом.Джексон отвернулся, чтобы вытереть руки. Ребекка пошатнулась и в поисках опоры ухватилась за дверь. Ею овладела паника. Как убедить Джексона в том, что их любовь выдержит все испытания?— Если ты намекаешь на моего отца и ваши сложные отношения, то я могу…— Твой отец? И ты полагаешь, что он один осудит тебя? — Джексон потянул ее к себе и развернул лицом к зеркалу. Пусть посмотрит на себя… и на него. — Взгляни, Ребекка! Кого ты видишь?Прислонившись спиной к широкой груди Джексона, она уставилась на свое отражение. Ее подбородок дрожал, но голос звучал твердо:— Я вижу лицо человека, которого люблю.«А я говорю все это потому, что люблю тебя еще больше», — подумал Джексон.От слов Ребекки у него мучительно заныло сердце, но Джексон знал, что нельзя поддаваться слабости. Сейчас — нельзя. Ведь речь шла вовсе не о том, сколько продлится их любовь. И, скривив губы, он обрушил на Ребекку горькую, неумолимую правду:— Да, дорогая, это, конечно, очень благородно с твоей стороны. Но что ты скажешь, когда поползут сплетни? Когда дела в оранжерее пойдут все хуже? И друзья перестанут звонить, а соседи будут отворачиваться, встречаясь с тобой?— Этого не произойдет, — буркнула Ребекка, кляня Джексона за то, что он вздумал пугать ее.— Черта с два не произойдет, — шепнул он. — Эта любовь сломает вам жизнь, леди.Ребекка круто повернулась, положила руки ему на грудь и прижалась всем телом, чувствуя, как напряглась его плоть, охваченная желанием.— Я знаю выход, — тихо произнесла она и провела пальцами по низу его живота.Через несколько секунд Джексон потерял контроль над собой, и Ребекка вкусила сладость новой победы.Он прижал ее к стене и слегка приподнял. Ребекка обхватила его ногами и глубоко вздохнула, вздрагивая от наслаждения. А почувствовав его в себе, закусила губу, как будто хотела умерить свой восторг. Они быстро вознеслись к самой вершине экстаза. Джексон глухо застонал, а из груди Ребекки вырвался хриплый, болезненный крик:— Я люблю тебя… люблю… только тебя!.. В ее словах звучала истина, и Джексон не мог более отрицать ее. Пошатываясь, он отнес Ребекку на кровать.— Я тоже люблю тебя, и да поможет нам Бог!Они укрылись одеялом и через несколько минут заснули. Во сне Джексон по-прежнему крепко обнимал свою возлюбленную, словно хотел защитить ее от беды. Но непоправимое уже случилось, потому что он, ослепленный страстью, совсем забыл о мерах предосторожности.Джексон открыл глаза на рассвете с ощущением, что все еще видит сон. Ребекка пошевелилась, ее ресницы дрогнули, а на губах появилась улыбка. Не удержавшись, он улыбнулся в ответ. Сон это был или явь, но просыпаться он не желал.Когда в дверь позвонили, Ребекка готовила вторую порцию оладий и уже вылила тесто на сковороду.— О дьявол! — пробормотала она. Жаль, что Джексон отправился осматривать свою новую квартиру. Именно сейчас лишняя пара рук пришлась бы очень кстати.— Кто там? — крикнула Ребекка, ловко встряхнув сковороду с поджаренными оладьями, которые шлепнулись точнехонько на свои места.Пит просунул голову в дверь, жадно принюхиваясь к вкусным запахам, долетавшим из кухни.— Это я!Ребекка сдержанно улыбнулась. Этот грубоватый голос был ей хорошо знаком. Через несколько мгновений старик вошел в кухню, держа в руке газету, свернутую трубочкой, и бросил плотоядный взгляд на оладьи. Ребекка снова ухмыльнулась: особой деликатностью Пит Уолтерс не отличался.— С добрым утром, как себя чувствуешь? Пит фыркнул:— Отлично! Два дня назад док разрешил мне заняться какой-нибудь легкой работой. Вот я и пришел доложить о полной боевой готовности, — старик нахмурился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90