— А что, если это не только внешнее сходство? — спросил Джексон с замирающим сердцем.— Святая простота! — пробормотала Ребекка. — Тебе сколько лет?Обескураженный этим вопросом, он машинально ответил:— Почти тридцать два.— И часто ты напивался или избивал кого-нибудь до полусмерти?— Нет, ни разу. Но я полжизни провел за ре-щеткой. Кто знает, как я…— Уф!.. Да, это «веский» довод. Если бы ты был хоть немного похож на него, — Ребекка кивнула на фото Стэнтона, — я думаю, твой характер проявился бы где угодно, и в тюрьме тоже.Джексон нахмурился: ему никогда не приходили в голову подобные мысли.— А дети в приюте? Разве они возбуждают в тебе какие-то нехорошие желания?— Дьявол, конечно, нет! — выпалил он, побагровев от стыда и возмущения.— Значит, я права. Ты не имеешь ничего общего со своим отцом.Ребекка пылко доказывала свое: ведь вся ее жизнь зависела теперь от того, сумеет ли Джексон разобраться в самом себе.— Разве твой отец стал бы вытаскивать женщину из-под колес автомобиля? Или спасать ее от насильника? Неужели он настолько любил своих друзей, чтобы в минуту опасности сделать кому-то из них искусственное дыхание? Скажи, решился бы он остаться в горящем доме ради беспомощного ребенка? Нет, Стэн-тон спасал бы свою драгоценную шкуру!Джексон молчал, и Ребекка в отчаянии вырвала у него из рук газету и швырнула ее на пол.— Посмотри на меня, Джексон! Если ты настолько труслив, что не доверяешь самому себе, так по крайней мере прислушайся к моим словам!Джексон порывисто обнял Ребекку и приник лицом к ее мягкой груди. Она запустила пальцы в его волосы и заставила поднять голову. Он взглянул ей в глаза и устыдился себя, потому что в них сияла беззаветная любовь.— Ты любишь меня, Джексон Рул?— Да… Господи Боже, да!— Ты будешь любить меня вечно?На лице Джексона медленно расцвела улыбка. Он вспомнил, как однажды Ребекка задала тот же вопрос и с таким же отчаянием в голосе.— Да.Она вздохнула и зарылась лицом в его густые волосы.— Обещай мне… что бы ни случилось впереди…Джексон помрачнел. Шестое чувство подсказывало ему, что с Ребеккой не все ладно.— В чем дело, милая?— Ты поедешь сегодня к Молли?Джексон кивнул:— Прокурор округа должен вынести сегодня решение насчет судебного процесса. Врач и разные адвокаты божатся, что это, мол, пустая формальность. Никто не осмелится предъявить обвинение женщине, которая столько вынесла.— Но тебе нужно убедиться в этом самому? — тихо спросила Ребекка.— Да.— Тогда поезжай, — улыбнулась она. — Поговорим, когда вернешься.Джексон встал и притянул ее к себе:— Ты уверена, что с тобой все в порядке?Ребекка прижалась щекой к его рубашке. Ей было так спокойно в объятиях Джексона!— У меня все будет хорошо, пока мы вместе. Главное, чтобы ты всегда возвращался домой. А теперь ешь, не то остынет. У меня еще миллион дел.— Ты собираешься открыть оранжерею? — хмуро поинтересовался Джексон.— О, она уже работает, но я не поеду туда. Там хозяйничают Пит и отец. Их ждет нелегкий день.— Как бы Пит не переменился под влиянием твоего отца! — усмехнулся Джексон.— А вдруг все произойдет наоборот? Она расхохоталась, представив Даниела Хилла в роли болтливого, добродушного ворчуна Пита Уолтерса.Как только пикап скрылся из виду, Ребекка принялась листать желтые страницы телефонной книги. Она долго водила пальцем по списку абонентов и наконец нашла то, что хотела.— «Харлей-Дэвидсон» — вот оно! — Ребекка набрала номер, посчитала гудки и, услышав мужской голос, спросила: — Могу ли я сделать покупку с доставкой на дом?
Стоило Джексону войти в комнату, как у Молли вспыхнули глаза от радости. Доктор Фрэнко ждал этого: Молли выздоровеет только в том случае, если привыкнет видеть в Джексоне своего брата, а не убитого ею отца. И вот оно — доброе предзнаменование!— Ты пришел, Эй Джи! — воскликнула она. Джексон взъерошил ее волосы и поцеловал в щеку.— Ты же знала, что я приду. Хорошим вестям нельзя радоваться в одиночку.Улыбка на губах Молли погасла.— Хорошие вести или дурные — мне все равно… или почти все равно. Самое главное — смыть грязь с твоего имени.Джексон чуть не рассмеялся, подумав о злобных вымыслах, которые уже просочились в прессу и очернили его «доброе имя». Как ни мажь забор белой краской, а никуда не денешься: в один прекрасный день на свет Божий явятся темно-серые доски. Он чувствовал, что нелегко будет отмыться от грязи, в которой извозил их Стэнтон.— Когда ты привезешь Ребекку?Джексон отвернулся. Он отлично знал, что Ребекка не приехала по его вине.— Скоро.— Когда «скоро»?— В одном ты нисколько не изменилась, — вздохнул Джексон. — Все так же чертовски на-стырна.— Что случилось, Эй Джи?— Ничего, — ответил он, пожав плечами.— Ну конечно! Все прекрасно, и мы стали кандидатами на Нобелевскую премию!Джексон довольно усмехнулся: его любимая сестричка явно идет на поправку.— Итак, что же стряслось? — допытывалась Молли.— Я еще не сделал ей предложение. — Джексон отвел взгляд, пытаясь скрыть душивший его страх. — А вдруг когда-нибудь я стану таким же, как Стэнтон?— Да ты спятил?! — Молли чуть не задохнулась от возмущения. — Господи, откуда у тебя эти мысли?— А ты посмотри на мое лицо, — тихо проворчал Джексон, боясь, что люди, сидевшие в дальнем конце комнаты, услышат их разговор. — Кто осмелится утверждать, что я не похож на него и во всех прочих отношениях?— Я! — закричала Молли. — Стэнтон никогда не сделал бы того, на что решился ты! Ради любви к кому-то он не пожертвовал бы и часом своей жизни, не говоря уж о пятнадцати годах! Боже мой. Эй Джи, неужели в тюрьме у тебя поехала крыша?— Возможно, ты права, — пробормотал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90