— Давай-ка, детка, поскорее вытрем тебе носик, — нежно сказал Джексон. — А то вода, чего доброго, смоет мои веснушки.— Твои веснушки? — усмехнулась Ребекка.— Мои. Все пять, — и в подтверждение своих прав он снова прильнул к ней губами.На этот раз поцелуй был долгим и томительным, пробуждающим новые желания. И им захотелось перенестись куда-нибудь подальше от этих шумных новоорлеанских улиц, залитых дождем.— Джексон?— Что, дорогая? — шепотом спросил он и провел кончиком пальца по ее носу.— Ты всегда будешь любить меня?Этот вопрос ошеломил Джексона. А выражение лица Ребекки вселило в него страх.— Не знаю, что ты имеешь в виду, но я не мыслю своей жизни без тебя. Ну, ответил я на твой вопрос?Она смотрела на него застывшими, широко раскрытыми глазами, плотно сжав губы, словно с трудом удерживалась от слез.— Тебя что-то беспокоит, милая? Последние несколько недель ты сама не своя.Лицо Ребекки исказилось от ужаса.— Беспокоит? А что меня может беспокоить?— Понятия не имею. Может, ты жалеешь, что связалась со мной… что я вообще встретился на твоем пути и…Ребекка кинулась в его объятия, ловко уклонившись от руля и рычага переключения скоростей.— Нет! Никогда, никогда не говори так больше! Будь моя воля, я надела бы обручальное кольцо…Тут Ребекка запнулась, испугавшись столь откровенного признания. Джексон отвернулся, и у нее мигом упало сердце.— Эх, если бы да кабы, во рту бы выросли грибы! — пробормотал он сквозь зубы. — О чем я только не мечтал! И ничего не сбылось. Я давно перестал верить в чудеса.Джексон снова посмотрел на Ребекку. Его глаза были тоскливыми и холодными, как дождь за окном. Ей даже показалось, что в них блеснули слезы.— Чтобы наладить мою жизнь, нужно чудо. Я не гожусь в мужья. А потому давно говорил, что мы должны вести себя очень осторожно, иначе эта любовь сломает тебя.— Нет! Вот если я потеряю тебя, это будет трагедия. Возможно, именно твоя любовь… и не дает мне сойти с ума.Джексону показалось, что кто-то со всей силы ударил его в живот.— Господи, Ребекка, ты пугаешь меня до смерти!Ребекке очень хотелось собраться с духом и выложить ему все как есть, но вместо этого она немала путано объяснять:— Да… ну… ты даже представить не можешь, что я чувствую, когда ты входишь в комнату. Или улыбаешься, или поворачиваешься ночью в постели и прижимаешься ко мне. Если ты уйдешь, я не вынесу этого. Понимаешь?— Нет. И никогда не пойму, почему такая женщина, как ты, любит меня. Тебе это понятно?— Но я…Джексон легонько встряхнул Ребекку и заставил ее посмотреть ему прямо в глаза.— Я убил человека. И не просто человека, а своего отца.. Ее губы скривились. С трудом сдерживая рыдания, Ребекка зажмурила глаза и отвернулась, но Джексон ухватил ее за подбородок и снова заглянул в лицо:— Не отворачивайся от правды, Ребекка, посмотри на меня! Что ты видишь?«Я вижу отца своего ребенка», — подумала она, а вслух сказала:— Я вижу любовь.Джексон вздохнул, прижал Ребекку к себе и положил подбородок на ее макушку, увенчанную рыжими кудряшками.— Да, моя милая. Да! Этого я не могу скрыть, особенно от тебя. И пусть Господь Бог поможет дам обоим, потому что я не знаю, как заставить тебя прозреть.Прошло еще несколько томительных минут, и наконец Ребекка почувствовала, что успокаивается в этих сильных объятиях. Впрочем, такого утешения ей было недостаточно. Она выскользнула из рук Джексона, снова села за руль и пристегнула ремень.— Джексон?— Что, дорогая?— Поехали домой.Домой! Какое простое слово, но в нем таится глубокий смысл.Джексон кивнул. В ту ночь, когда они лежали, прижавшись друг к другу, им казалось, что не так уж трудно будет найти решение всем проблемам. И в самом деле: разве настоящая любовь не побеждает любые трудности? Но на следующий день Джексон говорил по телефону, и Ребекка подслушала его разговор. Она неверно поняла услышанное, и это чуть не разбило ее сердце.Воскресный обед прошел в молчании. Атмосферу, царившую за столом, вполне можно было назвать напряженной. Приближался час еженедельных таинственных поездок Джексона. Ребекка ждала, что он вот-вот попросит ключи от пикапа, так бывало каждое воскресенье после полудня, начиная со дня пожара. Но на этот раз Джексон только спросил, с несколько отсутствующим видом, что она собирается делать после обеда, и отметил ее бледность.— Хочешь десерт? — спросила Ребекка. — Шоколадный торт.— Нет, милая. Может быть, позже.Даже не удосужившись взглянуть, осталось ли что-нибудь у нее в тарелке, он принялся убирать со стола. Ребекке хотелось кричать… вопить… довести его до бешенства — только бы заставить поговорить по-человечески.Пусть ведет себя как угодно, лишь бы исчезло это холодное безразличие!Ребекка уже наполовину загрузила посудомоечную машину, когда Джексон зашел на кухню с целой грудой тарелок.— Это последние, — сказал он.«Ну вот, начинается, — подумала Ребекка. — Сейчас он спросит насчет пикапа». .— Мне нужно позвонить. Ты не возражаешь? — вдруг промолвил Джексон. — По местному номеру.— Конечно, звони, — беспечно отозвалась Ребекка и кивнула на телефон, висевший на стене возле парадного входа.Лицо Джексона окаменело, в глазах появилась отчужденность. Ребекка невольно вздрогнула.— Если не возражаешь, я лучше пойду в спальню. А ты можешь вволю греметь горшками и сковородками, окей?Ребекка пожала плечами и повернулась к раковине.«Не надо придавать этому значения. Каждый человек имеет право на личную жизнь», — мысленно твердила она.Джексону было противно лгать. «И почему я не могу рассказать ей об этом? — спрашивал он себя. — Почему бы просто не объяснить ей все насчет Молли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90