«Слегка покройте ею ваш лоб, кончик вашего носа, щеки и подбородок», — сказала она; и Томпсон, повинуясь, как всегда, точно следовала инструкции, размазывая краску по кругу, становясь все более слепой, по мере того как краска попадала в глаза.По-моему, я десять тысяч раз сделала это, потому что, когда случайно увидела себя в своем зеркале, я была страшно потрясена. Томпсон! Куда делась Томпсон? Это вовсе не Томпсон, это был вождь Ва-ва-вава, гордость зулусов и гроза вельда, а я не симпатизировала ему, и я обратилась с криком к Донне.— О Господи, — сказала она. — Повернись ко мне лицом, — и она стерла руками макияжную основу с моего лица, ее действия напоминали мне электрический полотер, а затем она сделала мне все с самого начала.По всей классной комнате раздавались визги, потому что половина девушек никогда прежде не использовала этот материал, и они пришли в ужас, внезапно обнаружив, что превратились в кровожадных африканцев на тропе войны.Затем, когда мы подсохли, мы должны были наложить румяна.— Никогда, — сказала мисс Уэбли, — никогда не используйте губную помаду вместо румян. Румяна. И накладывайте их прямо под глазами.Приступили к этому.— Донна, — завопила я.— Милочка, ты не должна накладывать фунт этого вещества, — сказала она. — Поверни ко мне снова свое лицо.Я фактически к этому времени обливалась слезами, но мисс Уэбли ничуть не была тронута. Мы счистили пудру. Мы возились с карандашом для бровей. Мы подвели глаза. Мы наложили тушь только на верхние ресницы.— Никогда, — сказала мисс Уэбли, — на нижние ресницы.Затем мы красили свои губы.— Девушки, — сказала мисс Уэбли, — секрет состоит в том, чтобы сделать вашу верхнюю губу чуть-чуть полнее, чем ваша нижняя губа. Смысл в том, что ваша нижняя губа естественно полнее, поэтому мы делаем, верхнюю губу более полной. И лучше всего наносить губную помаду лишь легким слоем.Когда я закончила, я уставилась на себя в зеркале и долго изучала отражение. Я перестала выглядеть как зулусский воин. Теперь я выглядела как будто только что вышла из шанхайского публичного дома. Во всяком случае, это была перемена.Какое-то существо подошло ко мне и завизжало!— Кэрол! Ты прекрасна!Я сказала:— Что?— Твои глаза так выразительны!— Кто ты? — спросила я.— Я Ширли. Я живу в следующем от вас номере в отеле. Ты меня не узнала?— Беби, тебя не узнала бы твоя собственная мать, — ответила я;Она истерически засмеялась.Я повернулась к девушке рядом со мной, которая должна была быть Донной.— Эй.— Что «эй»?— Это ты?— Это я, — сказала она. Она выглядела сногсшибательно.По другую от меня сторону, не говоря ни слова, трудилась Альма. Я могла понять почему. Она просто-напросто сняла свой старый макияж и снова сделала тот же самый. Она ни капельки не изменила его.Мисс Уэбли бродила между нами, давая советы и слегка комментируя. Она сказала Донне:— Действительно хорошо! Наши пассажиры будут весьма довольны, когда увидят вас!— Спасибо, мисс Уэбли. — Донна покраснела до корней своих волос, если не считать того, что все это было скрыто под гримом на ее лице.Обратившись ко мне, мисс Уэбли сказала:— Ну, Кэрол! У тебя самые желанные для поцелуя губы в мире.— У меня? — спросила я, близкая к обмороку. Она смотрела на Альму несколько мгновений, пораженная отсутствием изменений. Она не сделала никаких замечаний, лишь проговорила:— Да, между прочим, Альма, я сказала директору школы о ваших волосах. Извините меня. Он говорит, что вам следует подчиниться правилам, как и всем остальным. Они не должны касаться воротничка. Мне очень жаль.— Я понимаю, мисс Уэбли.— Сегодня вечером вы обрежете их?— Мисс Уэбли, когда я закончу школу, я буду летать на международных рейсах, не так ли?— Ну да. Думаю, так.— Ага. В таком случае, я обращусь к своему парикмахеру в Риме, Джузеппе, и он острижет меня. О'кей?— Альма…— Да. Джузеппе знает, как растут мои волосы. Американские парикмахеры, они никога не поймут этого. Итальянские волосы — это нечто особенное. О'кей?— Я не знаю, Альма. Я снова должна спросить мистера Гаррисона.— Вы спросите его. Он очень разумный человек. Он не будет возражать.Мисс Уэбли возвратилась к своему столу.— Девушки, прошу минуточку внимания, пожалуйста.Мы сели прямо. Грудь вперед, колени вместе, и т. д.— Девушки, вы все выглядите очень мило. Я никогда не представляла, что у меня будет класс из таких замечательных красавиц. Отныне вы каждый день будете делать такой макияж.— Каждый день! Приходить в класс! Но на него требуется много времени! Нам придется браться за него в четыре часа утра! Ох, мисс Уэбли! Не каждый день!Мы напрасно тратим наши силы.— Послушайте, девушки, — сказала мисс Уэбли. — Давайте теперь поговорим о вашей диете.Диета. Мы перешли к диете.Мое лицо буквально скрипело, когда, мы возвращались, в автобус. Это самый любопытный звук в мире, когда твое лицо скрипит, будто пара новых штиблет. Я сказала Донне:— Мне никогда не удастся покинуть отель без вуали.— Ради Бога, почему?— Думаешь, мне хочется, чтобы кто-нибудь меня увидел в таком виде? Я собираюсь приобрести для себя черную вуаль, в которой прорежу две дыры для глаз, и буду носить ее днем и ночью.— Кэрол, честно, ты выглядишь великолепно.— Да? Я ожидаю, что меня в любую минуту могут заклеймить проституткой.Джурди была в номере, она просто сияла. Я сказала;— Блеск! Что было у вас сегодня?— У нас сегодня были занятия по уходу за внешностью.— Ага, смотрю, Джурди, они тебе пошли на пользу. Здорово!— Просто замечательно! И тебе тоже.— Нет, — сказала я. Я все еще скрипела. — Никогда не воспользуюсь этим.Она сказала:— Кэрол, когда ты освободишься, я могу поговорить с тобой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123