Я не имею представления даже об азах работы в офисе. Я умерла бы, если бы мне пришлось работать за стойкой в магазине, я даже не могу себе представить, что, черт возьми, могла бы делать. Думаю, я должна была бы торговать своим телом или что-то в этом роде.— Ты могла бы возвратиться на лыжную базу, Донна.Она резко ответила:— Если мой старик женится на этой сучке Мариан? Нет, подружка, с этим покончено. У нас с отцом все эти годы были очень хорошие отношения, и если она станет новым боссом, мне там нет места. Нет, сэр. — Она сидела, размышляя. — И я не могу больше обращаться к моему старику за деньгами. Я понимаю, что он снимет ради меня последнюю рубашку, он один из самых великодушных парней во всем этом огромном мире; но я знаю ситуацию. У него предстоят большие расходы — новый буксировочный канат для лыж, ну и всякое такое. Так что, черт побери, отныне я обязана идти своим собственным путем.— Не беспокойся. Ты пойдешь курсом по ветру.— Я беспокоюсь, — сказала она. — Нехорошо говорить мне, чтобы я не беспокоилась. Кэрол, для этого есть основания. Ты видела мир. Ты путешествовала. Я же не была нигде, совсем нигде. Боже, это же мой главный шанс. Я готова стереть свои ноги до костей, чтобы только суметь увидеть Лондон, Париж и Рим. Представь это! Уик-энд в Париже! Господи, помоги мне.Я сказала:— Кстати об уик-энде. Ты планируешь предпринять небольшую поездку в Пальм-Бич, чтобы посетить своих гак называемых кузенов?Она рассмеялась, а потом сказала, надув губы:— Нет. Думаю, лучше мне погрузиться в этот проклятый учебник.Она изменилась. Она совершенно переменилась. Я вспомнила, как она возмущалась после моей битвы с мистером Гаррисоном в наше первое утро, когда она сказала: «Они намерены обращаться со мной, как с бедной сиротой». Сейчас она встала на стартовую линию. У меня есть теория, что она втайне восхищалась дисциплиной в подготовительной школе: это был новый опыт, и я думаю, что она решила испытать это просто для того, чтобы доказать самой себе, что она может выдержать все.Что касается Альмы, то она фактически свила себе гнездо внутри маленькой черной книжечки, и ее невозможно было оттуда извлечь. Новый сюрприз. Физически она была настолько сексуальна, что любой мог сделать единственное разумное предположение: все свое время она проводит, выставляя напоказ свои формы перед восхищенной публикой. Ничего подобного. Она вкалывала, как лошадь. Она почти не выходила. Она просто сидела на своей кровати, хмурясь над диаграммами камбузов и входных рукояток «Констелейшн», стремясь вобрать в себя все. Относительно нее у меня тоже была теория: что она из бедной римской семьи и, несмотря ни все ее романы с «друзьями», она хотела чего-то добиться своими собственными силами. Это могло быть действительно важной ступенькой на пути к профессии международной стюардессы. Это могло бы ее привести куда угодно. Она бы знакомилась с дипломатами, адвокатами, крупными игроками, похитителями драгоценностей, людьми со всевозможными привлекательными характерами, в то время как дома она в лучшем случае могла стать брошенной любовницей торговца автомобилями. При этих обстоятельствах предупреждение Н. Б. относительно Сонни Ки мне казалось лишенным смысла. Она действовала, как если бы, встретив человека, не хотела ничего о нем знать.В четверг днем мы получили детально изложенную инструкцию, которую мисс Уэбли обещала нам еще в самом начале курса; и впервые в своей жизни я почувствовала себя как зулусский воин. Любопытное ощущение.После ленча мы облачились в широкие брюки и рубашки и возвратились в классную комнату для короткой лекции о манерах. Сидение в креслах — это мы уже проходили. Но теперь было вставание с кресла, что меня удивило. Ты не отрываешь резко свой зад от сиденья и не бросаешься в пространство в надежде, что все закончится вставанием на обе ноги. О, нет. Ты поднимаешься грациозно. И ты делаешь это, начиная с животика, во-о-от так. Затем колыхание рук. Ты ни за что не хватаешься и не качаешься. Ты предлагаешь свою руку и принимаешь руку другого лица. И так далее, и так далее.Затем мисс Уэбли установила перед каждой из нас на наших столах ручные зеркала, и мы сняли весь наш макияж с помощью кольдкрема. Это содержало в себе нечто травматическое — все эти девушки, которые минуту тому назад выглядели чертовски милыми, внезапно стали походить на тифозных больных. У некоторых из них не было глаз, у других отсутствовали рты; некоторые из них, казалось, вообще не имели лица. Боже, мы стали отвратительной массой без нашего десятицентового макияжа.— Ну, девушки, — сказала мисс Уэбли, — весь смысл в следующем. Полет на большой высоте вызывает сухость кожи. Кроме того, в течение вашего рабочего дня в самолете вы лишаетесь солнца. И как результат ваша кожа приобретает тенденцию к увяданию, и именно это мы обязаны компенсировать.Ее, казалось, совсем не трогало наше уродство. Она ходила, разговаривая, как всегда, мило и естественно, объясняя, что мы должны всегда использовать кольдкрем, чтобы избегать морщин, причем накладывать его на кожу снизу вверх; и сразу же после удаления крема мы всегда должны использовать вяжущее средство. Далее, сказала она, мы должны использовать макияж с легкой пудрой, а основной макияж должен быть жидким. Послышались визг, вскрики, стоны. Я была обеспокоена, так как никогда прежде не употребляла такого рода основной макияж, — в действительности, меня никогда особенно не волновал никакой макияж, исключая разве губную помаду и несколько мазков пудры. Но мисс Уэбли раздала хлопчатобумажные подушечки и бутылочки жидкой основы, совершенно не смущенная ее визжащими ученицами, и объяснила, какой консистенции должна быть основа, чтобы ее можно было накладывать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123