Откажись! Я не говорил тебе? Я одену тебя, как королеву, ты будешь иметь все, что имеет королева, потому что ты и есть королева. Ты можешь иметь свою собственную квартиру, ты можешь иметь собаку и горничную, и автомашину, все, что ты пожелаешь. Милочка, мы одна команда, мы так подходим друг к другу, мы сходим с ума друг от друга…Я сказала:— Н. Б., я люблю другого человека.Казалось, весь воздух вышел из его легких. Он. откинулся назад, его рот раскрылся, он слегка задыхался. Потом он спросил:— Это правда? .— Да.Он сидел, уставившись на меня.Я положила свою сумочку на стол и вынула пачку сигарет в двести двадцать сотен долларов:— Я хочу вернуть их тебе, Н. Б. Ты выиграл их. А не я. Они твои. — Я положила их рядом с белой бархатной коробочкой.Он тихо проговорил:— И это действительно правда, а? Это действительно правда? Ты любишь какого-то другого парня?Он сказал;— Ты болтунья. Ты даже не знаешь, что такое любовь… Ты проклятая глупая маленькая болтунья.— Н. Б.Он встал. Я ожидала в любой момент почувствовать тяжесть его руки: Его лицо было непроницаемым. Он не говорил. Он не мог говорить. Он поднял свою водку с мартини и выпил ее одним глотком. Затем он вынул свой бумажник, вытащил из него пятидолларовую бумажку и положил ее под свой опорожненный стакан. Затем он потянулся за белой бархатной коробкой и большой пачкой банкнотов и запихнул их пренебрежительно в мою сумочку.— Привет семье, беби, — бросил он и ушел.Я возвратилась к упаковочным делам с чувством, будто меня побили. Я присела рядом с моим наполовину пустым чемоданом в мучительно пустой комнате и подумала: «Ладно, во всяком случае, все закончилось». Все закончено с Роем Дьюером, все закончено с Натом, Н. Б., Брангуином. Что говорили древние? Все приходит парами. Разумеется, это происходит на практике. За короткий промежуток в четыре недели (на пару дней меньше, если быть точной) появились не только две подруги, которые пришли и вошли в мою жизнь, и два друга мужского рода, но я также получила:Двое золотых ручных часов «Омега».Две тысячи две сотни долларов.Две кисточки.И, если все будет протекать по форме, возникли, возможно, два весьма сообразительных маленьких эмбриона внутри меня.Какая-то добыча. Любая девушка могла бы гордиться. Я не плакала, потому что я была слишком, слишком старой, чтобы плакать. Я просто ждала, когда Джурди вернется домой. 12 Джурди все упаковала этой ночью, не моргнув глазом. Она была более мрачная, чем обычно, и совершенно неразговорчивая, и это меня очень обеспокоило. Наконец я спросила ее, не случилось ли чего плохого, и она едва не набросилась на меня.— Плохого? Почему, черт побери, должно произойти что-то плохое? — Почти через десять минут она сердито добавила: — Мы смотрели квартиру.— Ну да! Где?— Поблизости от Семьдесят девятой стрит.— Думаешь, может выйти?— Может быть. Ты должна ее тоже поглядеть.— Сколько комнат? Симпатичная ли меблировка? Сколько платить?Она повернулась ко мне в ярости и закричала:— Закроешь ли ты рот, а? Все эти чертовы вопросы. Я сказала тебе, ты сама должна посмотреть это место. У нас встреча в девять тридцать завтра утром, с агентом по аренде. Вот и все.— Джурди, вы с Люком поссорились? — спросила я.— Если это и произошло, ну так что?Она не подождала моего ответа. Она ушла в свою комнату и захлопнула дверь.Все утро она была сердитой. И это было странно, потому что она выглядела прелестнее, чем когда-либо. Уголки ее рта были опущены вниз, и, однако, ее глаза сияли; и я не могла подобрать ключа к тому, что происходило у нее в голове. После завтрака она сказала кисло:— Эй, Кэрол. Хочешь поехать на машине смотреть квартиру?— На какой машине?— Господи, что за черт вселился в тебя? Почему ты ведешь себя как тупица? На машине, которую дал мне Люк.Затем, прежде чем мы вышли, я сказала:— Я возьму с собой деньги. Ведь если квартира нам подойдет, мы сможем оставить задаток. Она снова вспыхнула:— Что с тобой сегодня происходит? Тебе не надо брать деньги. У меня есть деньги.Боже, она была невыносима. И я не могла сказать ей, что она невыносима, я не могла спорить с ней, потому что знала, что она лишь еще больше разозлится. Это был определенный сигнал, что ее следует оставить в покое. Не трогай меня. Отстань. Никаких коммивояжеров. Берегитесь собаки. Это лишь подтвердило мое убеждение в том, что совсем не существует такого явления, как разумная женщина. Всех женщин следует держать под замком.Она указывала мне направление, наблюдая уголком глаза за всем, что я делала; и когда мы замедлили ход, чтобы сделать поворот на Индиен-крик, она поинтересовалась:— Трудно управлять этой машиной?— Для меня это новая, Джурди, так что я еду медленно. Тебе следует обращаться с ней заботливо первые несколько тысяч миль. Именно тогда в ней могут произойти поломки.Она сказала:— Я спросила тебя, трудно ли управлять машиной?— Конечно, нет. Это легко.— Ты думаешь, я смогу научиться этому?— Конечно. Если я могу, сможешь и ты.— Гм.Мы скользили вдоль Индиен-крик, и затем она резко сказала:— Поверни здесь.Я въехала на квадратный внутренний двор.' — Это здесь? — спросила я.— Да.— Ну, мой Бог, Джурди, это выглядит прекрасно.Это был двухэтажный особняк, три стороны которого выходили на квадратный двор. Он был построен в лучших испанских традициях, с белыми стенами, с круглыми арками и железными решетками. Крыша, сбегавшая с трех сторон, была из красной черепицы. Повсюду росли бубенвиллия, гибискусы, жасмин и вьющиеся растения; и в утреннем солнечном сиянии, подернутый легкими тенями, дом был полон очарования.— Пойдем, — проворчала Джурди. — Давай поднимемся туда.— Квартира на верхнем этаже?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123