Роберто подозревает, что у нас с тобой роман. Que locura, te lo digo Бред, уверяю тебя (исп.)

. Что это ему взбрело в голову?– Сара. – Элизабет подсела ко мне и заглянула в глаза.– Что? – спросила я. – Почему ты так смотришь на меня?– Я давно должна была тебе кое-что сказать.Я подавила новый приступ дурноты. Догадалась, что у нее на уме.– Не надо. Не уверена, что хочу это слышать.– Тебе следует знать.Мы долго не сводили друг с друга глаз.– Следует знать, потому что от него исходит настоящая опасность.– Продолжай. – Я напряглась.– Помнишь, студентками мы все вместе ездили на весенние каникулы в Канкун: я, ты, Роберто, мой тогдашний знакомый Джералд, Лорен и еще один парень, не помню, как его звали.– Альберто. Угреватый.– Точно. У него навалом прыщей.– Помню. Разве такое путешествие забудешь?– Ну вот. – Лиз глубоко вздохнула. – Был день, когда мы занимались нырянием, но у тебя что-то приключилось с оборудованием, и ты захотела остаться в лодке. Помнишь?– Да, ответила, что предпочитаю кубинское ныряние с жемчужинами на берегу.– Так вот, мы были на коралловом рифе, и Роберто, – Элизабет запнулась, – Роберто подплыл ко мне и коснулся меня под водой.– Что значит коснулся? – возмутилась я.– То и значит. Провел рукой по спине и положил на задницу.– Не может быть!– Вот и может.– Его, наверное, прибило к тебе течением.– Помилосердствуй, Сара!– И что же ты предприняла?– Мы были на мелководье; я отвела его руку и спросила, что он делает.– А Роберто?– Ответил, что это естественное побуждение мужчины.– Как глупо! Роберто никогда бы не сморозил подобной глупости.– Но именно это он и сказал.– Мы были молоды, его поступок ничего не значит. – Я не верила собственным ушам: неужели я способна произносить такие идиотские слова?– Это случилось давным-давно, Сарита. Но с тех пор он продолжает поглядывать на меня.– Ну и что? Разве смотреть – преступление? На тебя все заглядываются.– Я подумала, может, поэтому он так рассердился. И, судя по тому, что ты рассказываешь, положение только ухудшается. Роберто совсем не святой – ничего подобного. И совершенно тебе не нужен.– Иногда я ненавижу его.– Немудрено. Но только не за то, что он приставал ко мне. Ты должна ненавидеть его за то, что он творит с тобой.Я посмотрела на часы. Няня въезжала на моей машине на подъездную аллею.– Тебе пора уходить, Лиз. Немедленно.– Я сочувствую тебе, Сара. – Элизабет обняла меня, я ответила на объятие, оттолкнула ее, обняла опять.– Иди. Мы еще поговорим.– Хорошо. – В уголке ее глаза показалась слеза и побежала по щеке. – Я боюсь.– Сыновья возвращаются. Не хочу, чтобы они столкнулись с тобой.– Сара, почему ты такая вредная? Мне нравятся твои мальчики, и я им нравлюсь.– Боюсь, они расскажут отцу, что ты была здесь. Он убьет меня, Лиз.– Полагаешь, Роберто способен зайти так далеко?– Это так говорится, carino.– Не только говорится. Ты знаешь, он способен забить тебя до смерти.Вилма просунула голову в дверь и спросила, не нужно ли мне что-нибудь.– Чего-нибудь солененького и Севен-Ап, – ответилая.– Солененького и Севен-Ап? – улыбнулась сквозь слезы Элизабет, подбирая кошелек и ключи. – Ты снова в положении, Сара. Только не лги мне. Я всегда чувствую, когда ты лжешь.– Ты должна оставить работу, – сказала я. – И благотворительность. Есть масса других благотворительных организаций. И другую работу найдешь.– Точно! – улыбнулась Лиз и снова обняла меня. – Ты опять беременна.– Только никому не говори, – прошептала я:– Ни словечка! Поздравляю, mi amor. Любовь моя (исп.)

– Иначе я решу, что я – твой тип.Я громко чмокнула ее в щеку. Элизабет рассмеялась.– Nos vamos, chica. Мы уходим, подружка (исп.)

– Я тебе позвоню. Береги себя там.– И ты береги себя здесь, – ответила Лиз, накидывая в прихожей мужскую куртку.Я проводила ее до дверей. Лиз остановилась на верхней ступеньке, повернулась и хотела что-то сказать, но в это время я услышала, как на кухню из гаража вбежали сыновья, и захлопнула створку перед ее носом.Потом поплелась наверх, в спальню, и рухнула на кровать невероятных размеров. Что это: моральное истощение из-за беременности? Или потому, что пришлось признать: моя лучшая подруга – одна из этих? Или потому, что подтвердилось то, что я давно чувствовала, – Роберто влюблен в Элизабет?Появилась Вилма и принесла на подносе крекеры и содовую.– Поставь здесь, – сказала я, вытирая слезы. Она не шелохнулась.– Что такое? – спросила я.– Вам надо что-нибудь поесть. Вы плохо выглядите.– Не могу ничего есть, – всхлипнула я. – Мое сердце разбито.Вилма села подле меня на кровать и взяла в свои опытные руки стакан с содовой. От напитка у меня закружилась голова. Она поднесла к моим губам крекер:– Поешьте. Ребенку нужно, чтобы вы были сильной.– Ты знаешь? – удивилась я. Вилма едва заметно кивнула:– Конечно, Сарита. Ешьте.Радуясь, что Вилма снова называет меня Саритой, я откусила кусочек крекера. А когда закончила, она скормила мне еще два. И заставила выпить содовую.– Как ты узнала?Старая служанка положила руку на сердце:– Я все чувствую. А теперь отдохните. Волнения вредны для ребенка.Вилма, как во времена моего детства, поцеловала меня в макушку и вышла из комнаты. Минут пять я рыдала в скомканное красное фланелевое одеяло, а потом в спальню со всей мальчишеской энергией ворвались Сет и Иона. Забрались на кровать. Иона откинул мне своими маленькими ручонками волосы со лба и спросил, в чем дело. А Сет ударил себя в грудь, как Тарзан, и изобразил дикий прыжок с постели на пол. Я ответила, что маме нездоровится, что у нее бо-бо, но вообще все в порядке.– А папа дома? – спросил Иона. – Это он тебе сделал бо-бо?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110