А мне захотелось побить ее. Зачем она здесь?– У вас сломано ребро, сломана челюсть, трещина в черепе, перелом стопы. При выкидыше вы потеряли столько крови, что врачи сомневались, удастся ли вам выжить, – сказала она.Я не поверила ей. Неужели Роберто сотворил со мной такое? Неужели зашел так далеко? Я напряглась и выдала еще одно слово:– Мальчики.– Ваши мальчики в безопасности, – ответила Элисон. – Ваша мать прилетела из Майами, и сейчас ваши сыновья находятся с ней у Ребекки. Муж все еще в доме, но сыновей не пускает, потому что это они вызвали полицию. Ваш отец тоже приедет на этой неделе.Мальчики в порядке, повторяла я себе. Слава Богу. В порядке. Но почему они не дома с Роберто? Почему он там один? Никто ничего не понимает. Роберто не виноват. Или виноват? О Господи!Я все вспомнила. Он ударил меня. Я распласталась на льду, и он начал бить меня. Почему?– Я говорю вам это, потому что вы должны отдавать себе отчет в том, как серьезно случившееся, – сказала Элисон. – По словам ваших подруг, они не предполагали, что вас избивают. А я по опыту могу утверждать, что такие повреждения наносят не в один вечер. Вы долго терпели, Сара, и я заявляю, что вам нельзя возвращаться домой. Он не изменится. Вероятность того, чтобы агрессивный мужчина может исправиться, очень мала.Мой ребенок… Я вспомнила, как покатилась по лестнице. И Вилму. Храбрую Вилму с ножом. Попыталась произнести ее имя. Элисон кивнула.– К сожалению, не могу вас порадовать. С Уилмой не все в порядке.– Вилма, – поправила я.– Ваш муж избил и ее. И от потрясения у нее случился инфаркт. Сейчас она в реанимации.Боже!– Ваш сын Иона набрал 911. Он спас вам жизнь. Вашего мужа арестовали за нанесение побоев, но он вышел под залог.– Негодяй заявил, что сын, позвонив в полицию, предал его, – наконец заговорила Лорен.– Подождите, не теперь, – перебила их Уснейвис. – Рог el amor de Dios, mujer, callate la boca. Христа ради, женщина, заткнись! (исп.)

Что это у нее на пальце? Неужели обручальное кольцо?– Чье кольцо? – растерянно прокаркала я.– Поговорим об этом позже, – ответила она по-испански.– Хуан, – сообщила Лорен. – Она наконец пришла в себя.Элисон, очевидно, не понимала по-испански, потому что улыбнулась и невпопад вставила:– Ваша мать сообщила, что прилетает ваш отец. Власти штата лишили Роберто опеки над сыновьями, поэтому он никак не сможет им повредить.– Убью негодяя, – заявила Лорен, подходя к кровати. – Брат знает нужных людей в Новом Орлеане. Я не шучу – запросто могу организовать.Ребекка взяла ее за руку и отвела в сторону.– Довольно, дорогая. Пусть Сара отдохнет.– Нам необходимо знать, намерены ли вы выдвинуть обвинения? – спросила меня Элисон.Я вспомнила о Вилмс: как эта плохо одетая социальная служащая переврала ее имя, как сильно я любила ее. Как Вилма снова стала называть меня Саритой и заменила мне мать. Есть же какой-то предел, за которым невозможно прощать, даже если любишь человека, даже если хорошо знаешь его. И этот предел наступил. Я выдвину обвинения. Если не ради себя, то ради Сета, Ионы и Вилмы.Мне стало нехорошо. Комната померкла. Я почувствовала, что очень устала. И заснула.Когда я снова проснулась, стояла ночь. В комнате никого не было. Трубки из носа и горла исчезли. И головной зажим тоже. Я немного приподняла голову и поняла, что все-таки не одна. В тени у окна сидел отец. Я заворчала, чтобы привлечь его внимание. Отец подошел и встал у кровати. На нем был его классический наряд: брюки цвета хаки, рубашка поло и ботинки с бахромой. Я посмотрела на регистрационный лист в ногах кровати и сообразила, что с прошлого пробуждения проспала три дня. И все-таки ощущала изнуряющую усталость.– Ay, Dios, – заговорил отец. Его глаза покраснели от слез. И добавил по-испански: – Почему ты не говорила нам? Почему не признавалась?– Прости, папа. – Голос прозвучал грубо, в горле саднило.– Это ты меня прости. Наша вина: моя и мамы. Мы частенько дрались, и ты решила, что так и нужно.Он плакал.– Нет, это ты меня извини.– За что? Этот подонок чуть не убил тебя. Убил мою внучку.Внучку.– Это была девочка? Тебе сказали? Отец кивнул:– Да.К горлу подкатили рыдания. От конвульсий острая боль пронзила ребра, и я чуть не потеряла сознание.– Нет! Нет! Нет!– Успокойся, – проговорил отец и погладил меня по голове. Так он ласкал меня, когда я была маленькая. – Теперь отдохни. Ты никогда больше не увидишь этого человека.– Разыщи приходившую ко мне социальную служащую, – попросила я. – Хочу выдвинуть обвинения.Отец смутился:– Ты ведь еще ничего не знаешь.– О чем?– Роберто не могут найти.– Как не могут найти?– Он убил Вилму, – вздохнул отец. – Она вчера умерла. Явилась полиция, чтобы арестовать его, но Роберто не открыл. Взломали дверь, но его не оказалось в доме. Забрал одежду, документы и скрылся. Его машину обнаружили на стоянке у аэропорта, ключи валялись на сиденье.– Что ты сказал?– Сбежал, негодяй.– Нет! – заплакала я.Отец ошарашено уставился на меня:– Неужели после всего, что случилось, ты еще любишь его? – Я промолчала. Отец взял мою руку и нерешительно поцеловал. – Я всегда подозревал, что это он ставит тебе синяки. Мать заметила, что они появились после того, как ты с ним познакомилась. Но надеялась, что они оттого, что ты еще подросток. Говорила, ты как молодая лошадь, которая только учится управлять своими длинными ногами.– Он бил меня, папа, – плакала я. – Постоянно. Все эти годы. Я не хотела говорить, боялась, ты подумаешь, что я такая глупая. И сама отвечала ему.– Ну, ну, – успокаивал меня отец, – все уже позади. И я никогда не подумал бы, что ты у меня глупая.Я спросила, куда делся Роберто, и отец начал загибать пальцы:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110