— Если он любит тебя… Если ты его любишь…До него донеслось сдавленное рыдание.Не в силах смотреть на нее, он отвернулся, присел на корточки, оперся руками на землю:— Забирайся.— Ч-что?— Ты не можешь идти босиком по снегу. Садись верхом.Осторожно, неуверенно, она прислонилась к его спине. Нэш подхватил ее под колени, пока она не передумала и опять не убежала, и выпрямился. Ее руки доверчиво обвились вокруг его шеи. И он понес ее на закорках обратно к домику. 18 Сара сидела на диване, закатав свои эластичные рейтузы выше колен и погрузив ноги в ведро с теплой водой.— Тебе чертовски повезло: прогуляла бы по снегу еще немного — отморозила бы пальцы, — заметил Нэш. — И еще тебе повезло, что температура была не слишком низкая.Она вытащила ноги из воды и стала вытирать их. Нэш отнял у нее полотенце, опустился перед ней на колени и принялся энергично растирать маленькие изящные ступни.— Хочу, чтоб ты знала: я не стал бы всего этого делать для кого-нибудь еще.Теперь ее ноги были сухими и теплыми, пальцы слегка покалывало от прилива крови. Она свернулась клубочком, забившись в угол дивана, укутавшись пледом по самые плечи.Нэш унес ведро и полотенце, а через пару минут вернулся с двумя тарелками в руках.— Я не голодна.Нэш поставил тарелки на стол перед ней:— У тебя вообще-то есть система пищеварения? Или ее забыли вмонтировать при сборке? А может, ты на жидкой диете?— Смешно.Сара бросила взгляд на свою тарелку. Подогретая яичница. Обмякшие тосты. У нее в животе всколыхнулась тошнота.— Ешь, а не то мне придется кормить тебя силой. Нэш опустился в кресло напротив нее, подхватил свою тарелку с вилкой и принялся за дело. Волосы у него были взъерошены. Он нуждался в бритье. У него был вид бродяги. Бродяги, внушающего доверие.Ей хотелось бы узнать его получше. Ей хотелось бы никогда с ним не встречаться. Она вдруг поймала себя на мысли, что ей хотелось бы просыпаться рядом с ним каждый день.Нэш вскинул голову и обнаружил, что она не ест. Он погрозил ей вилкой:— Я не шучу насчет насильственного кормления.У Сары начисто отсутствовал аппетит, но она взяла тарелку. Воткнула вилку в яичницу. Поднесла ко рту. Проглотила. Потом еще кусочек.— Этого не должно было случиться, — сказала она, сглотнув.— Чего?— Нас с тобой.— Ты же мне позвонила, помнишь?— Ты навел меня на эту мысль. И вообще, когда я позвонила, я была немного…Ее голос оборвался на полуслове. Не было нужды вслух говорить о ее проблеме.— Я когда-то жил в доме, где была низкая дверь в подвал, и я всякий раз стукался головой о притолоку, когда надо было туда спуститься, — начал Нэш.Она поняла, чего он от нее ждет:— Давай-ка я угадаю. В конце концов ты научился пригибаться.— Нет, ошибаешься. Я перестал спускаться в подвал.— Ну, это уж крайность.— Может быть. — Он поднялся. — Принести что-нибудь еще?Сара взглянула на свою тарелку и с удивлением обнаружила, что незаметно для себя съела все.— Нет. Спасибо.Нэш собрал посуду и направился в кухню. Через две минуты она застала его у раковины с руками, погруженными по локоть в мыльную пену.Сара взяла полотенце и принялась вытирать тарелки. По молчаливому уговору они не упоминали ни о прошедшей ночи, ни о панической выходке Сары этим утром. Пока они работали, Нэш пытался поддерживать светский разговор. Светский разговор за мытьем посуды. Оазис — а может быть, мираж? — домашнего уюта среди хаоса и сумятицы. Он напомнил ей, что домик принадлежит отцу Харли.— Его старик — Джеймс Джиллет.— Газетный магнат?— Он самый.Сара ничего не понимала.— Как может человек, выросший в семье газетного магната, выпускать листок вроде “Дырявой, луны”?— У Харли пунктик насчет многостраничных газет. Он их терпеть не может. У него был шанс возглавить крупное издание в Спрингфилде, но он отверг это предложение.— Чтобы выпускать бульварный листок. — Это был не вопрос, а скорее утверждение.— Приходится решать, что для человека важнее всего.Они покончили с мытьем посуды.Что важнее… Сара прекрасно знала, что для нее важнее.Нэш спустил воду из раковины, вытер руки, потом надел куртку, поправил воротник.— Я пойду на шоссе и попробую остановить кого-нибудь с приводом на четыре колеса или снегоочиститель… Ну, словом, кого-нибудь, кто сможет помочь нам выбраться из сугроба.Ей хотелось его остановить. Ей хотелось попросить его остаться, запереть дверь и не впускать внутрь внешний мир. Но она знала, что от Донована убежать невозможно. И с каждой секундой, проведенной в ее обществе, Нэш все больше рискует. Каждая секунда ее отсутствия увеличивает опасность для ее отца, для сестры и ее семьи.Нэш подошел к двери и остановился, взявшись за ручку:— Жди здесь и смотри, чтобы газ был выключен, обогреватель на минимуме, а дверь заперта.“Я это запомню, — подумала Сара. — Годы пройдут, но, когда ты будешь любоваться своими звездами на крыше, я вспомню об этом, глядя из окна дома Донована, и это воспоминание меня утешит”.Казалось, он хотел что-то сказать, но передумал. Легкая, едва заметная улыбка играла в уголках его чувственного рта. Нэш покачал головой, как будто пытаясь прояснить свои мысли. Он не мог понять ее… он ничего не мог понять. Да и кто бы смог?Он открыл дверь и вышел. Ворвавшийся в дом порыв холодного ветра ударил Сару и пробрал ее до костей, ледяной змейкой скользнул в ее душу.По пути к шоссе Нэш остановился возле своего застрявшего автомобиля. От него все еще слабо пахло бензином. Еще час, и он бы завелся. Нэш бросил рюкзак на заднее сиденье и направился к шоссе.Снег все еще шел, заметая оставленные ими следы. В такой день хорошо было бы остаться в доме и медленно, неторопливо заниматься любовью у огня…Как говорится, мечтать не вредно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91