канаты и, по пояс в воде, потащили шлюпку за собой. Заметив, что вдвоем им тяжеловато, рулевой дал команду, и вторая пара гребцов присоединилась к первой.Мы выбрались на берег, оставляя на влажном песке глубокие следы, тут же смываемые прибоем, и двинулись дальше по направлению к опушке леса, зеленой стеной протянувшегося вдоль береговой линии. Пеллинг вертел головой по сторонам, высматривая подходящую площадку.— Стоп! — поднял руку боцман, и мы послушно остановились. Затем он приказал Грэхему отойти подальше от линии огня, а дуэлянтов поставил спиной к спине. — Секунданты!Мы приблизились и вручили своим подопечным заряженные пистолеты. Взоры наши на мгновение скрестились, но Минерва тут же отвела глаза, и лицо ее сделалось вдруг непроницаемым и отчужденным, как в те далекие дни, когда она была моей рабыней, а я ее госпожой и нас разделяла непреодолимая пропасть. И я поняла, что она тоже боится и сомневается, но не хочет, чтобы кто-нибудь это заметил.Пеллинг велел нам присоединиться к доктору, который заметно нервничал. Он непрерывно щелкал замком своего черного саквояжа и переминался с ноги на ногу. Казалось, побледнели даже веснушки на его мучнисто-белом, не поддающемся загару лице. Удрученный вид доктора без слов говорил о том, с какой радостью он остановил бы это бессмысленное, по его глубокому убеждению, кровопролитие. К сожалению, на финальной стадии поединка чье-либо вмешательство полностью исключалось, и даже сам капитан не обладал достаточной властью, чтобы приказать участникам не доводить дело до смертоубийства. Собственно говоря, Брум вообще не имел права принимать участие в улаживании конфликтов такого рода. Эта прерогатива целиком принадлежала квартирмейстеру, а тот принимал решение, руководствуясь исключительно статьями устава. Они были единственным сводом законов в нашем перевернутом с ног на голову мире, где главным правилом было не соблюдать никаких правил, и только их незыблемость и строгое исполнение позволяли корсарской вольнице сохранять хоть какое-то подобие порядка на своих кораблях.Боцман приказал соперникам оставаться на месте, пока он не отойдет на безопасное расстояние, и только после этого приступил к отсчету. Со стороны они выглядели довольно забавно. Обнаженная до пояса волосатая туша Лимстера на голову возвышалась над хрупкой фигуркой Минервы, подавляя ее массивностью и звериной мощью, да и само их противостояние невольно напоминало известный библейский сюжет о поединке Давида с Голиафом. По сигналу Пеллинга противники начали расходиться, держа пистолеты у плеча дулом вверх и отмеряя шаг за шагом одновременно и строго по команде боцмана. Мы затаили дыхание, дожидаясь завершения отсчета и той неуловимой паузы, когда дуэлянты повернутся друг к другу и откроют огонь.Старый морской волк не зря предупреждал нас, что Лимстер способен на нечестную игру. Как он и предсказывал, тот повернулся раньше и вскинул оружие. Пеллинг споткнулся на цифре «девять», и Минерва успела среагировать на эту непредвиденную запинку. Хотя, возможно, ее предупредил хруст песка под каблуками сапог противника в момент поворота. Высоко подпрыгнув, она развернулась в воздухе, и в то же мгновение прозвучал выстрел. Пистолет Лимстера окутался белым дымом, а выпущенная из него пуля, просвистев мимо виска Минервы, вонзилась в ствол дерева за ее спиной. Настал ее черед стрелять, но соперник снова пренебрег правилами. Когда она спустила курок, он не остался на месте, а трусливо метнулся в сторону. Не ожидавшая столь вопиющего нарушения дуэльных норм Минерва тоже промахнулась, хотя с двадцати шагов при мне всаживала девять пуль из десяти в мишень размером с шестипенсовую монету.А Лимстер уже мчался к ней с торжествующим ревом, обнажив тесак и нагнув голову, подобно завидевшему красную тряпку быку. Сестра отбросила разряженный пистолет и выхватила свой клинок. Тесак — оружие для рукопашной. Им хорошо рубить сплеча, но неудобно фехтовать. У меня аж руки зачесались, так мне хотелось оказаться сейчас на ее месте! С холодным оружием я всегда управлялась гораздо лучше Минервы, но и она не ударила в грязь лицом. Быстроногая и стремительная, она танцевала вокруг неуклюжего соперника, не столько парируя, сколько уворачиваясь от его прямолинейных выпадов. Я заметила, что сестра следует наставлениям старого боцмана и постепенно уводит Лимстера от опушки все дальше и дальше в сторону моря, а тот начинает все чаще увязать в песке прибрежного пляжа, сама же переходит в наступление, когда восходящее солнце оказывается у нее за спиной и слепит глаза противнику.Солнце припекало все сильнее, и Лимстер начал выдыхаться. Красный, как вареный омар, еще мутный с похмелья после вчерашней пьянки, он буквально истекал излишками влаги. Из пересохшей глотки вырывался уже не бычий рев, а хриплое, с надсадным присвистом, дыхание. Крупные капли пота, набухая на лбу, заливали глаза, и он ежеминутно тряс головой, как тот же бык, доведенный до отчаяния кусачими насекомыми. А Минерва как ни в чем не бывало продолжала выплясывать вокруг соперника, то появляясь, то исчезая из поля его зрения и вынуждая Лимстера то бросаться из стороны в сторону, то кружиться на одном месте, то терять равновесие, наугад отмахиваясь от невидимого противника.— Стой на месте и дерись, сучка, как подобает мужчине! — прохрипел он, плохо соображая, что говорит, и дико озираясь налитыми кровью глазами. — Стой, кому говорят!«Не спеши, не торопись, дождись, когда он откроется, — мысленно взывала я к ней, — и тогда уж рази наповал!»Лимстер сделал очередной выпад и опять промахнулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123