Вы всю жизнь были игроком. Поставьте разок на меня, и мисс Фэрбенк принесет вам выигрыш. Вы часто жаловались на однообразие своего существования и одиночество в этом большом доме. Жизнь больше не будет казаться однообразной, если у вас станет гостить мисс Фэрбенк. Когда я впервые увидел ее, она вскочила на моего Молниеносного, и не бросив назад даже прощального взгляда, унеслась за собаками. А сегодня (думаю, что могу вам это сказать) я наткнулся на нее на Олд Палас Ярде; она была верхом на лошади, одета, как сейчас, посреди бурлящей толпы, одна.
– И впрямь решительная девица, – улыбнулась старая леди. – Вижу, Джордж, мне по обыкновению придется сделать тебе одолжение. Если бы я баловала твоего отца, как балую тебя, мы были бы с ним в лучших отношениях. Кстати, мы еще не пособолезновали друг другу. Полагаю, они оба были пьяны?
– Насколько знаю, да. Они поспорили, кому из них править лошадьми. Победил отец. Он по крайней мере умер мгновенно, когда экипаж перевернулся. Бедняга Генри прожил ровно столько, чтобы понять, что умирает.
– Потерял все. Да, бедный Генри. Он так рассчитывал, что станет герцогом. Мне жаль, Джордж, но я никогда не любила его. Я чуть-чуть поплакала (даже румяна не потекли) о твоем отце. Для Генри у меня нет даже слез. Но ты, Джордж, ты теперь – единственный. Ты должен жениться. Ну ради меня!
Он никогда не слышал от нее этого умоляющего тона, и это тронуло его больше, чем смерть отца и брата.
– Я и собираюсь, мэм. Завтра я еду в Суссекс. Поскольку дядя мисс Перчис кормит меня только «завтраками» и обещаниями, я намерен объявиться там лично и сделать предложение.
Пока он говорил это, его взгляд невольно остановился ни диване, где Дженнифер спала, положив на руку бледную щеку.
Старая леди проследила за его взглядом, потом проницательно посмотрела на него.
– Мудрое решение. Твоя героиня – не помощница политическому деятелю. А связи мисс Перчис в графстве – бесценны. Я очень надеюсь, что она излечит тебя от твоего радикализма. Хочу тебе сказать, что за эти несколько недель я слышала много жалоб на тебя и твоих диких друзей. Только вчера мистер Тирни специально зашел ко мне предупредить, что ты можешь оттолкнуть от себя всех, кто постарше, если не будешь осмотрительнее.
– Не беспокойтесь, – он взял ее за руку. – Перед вами – вновь обращенный. Сегодня я наслушался достаточно речей Ханта, и теперь раз и навсегда излечился. Мы будем лечить болезни страны не по подсказке толпы. Благослови вас Господь, мэм, и позаботьтесь о моей героине.
Он поднес к губам унизанную кольцами руку, бросил последний взгляд на Дженнифер и вышел из комнаты.
Оставшись одна, старая леди посидела немного, теребя подбородок и задумчиво глядя на Дженнифер, затем вздохнула и позвонила. Ее горничная Маршем появилась на звонок так, скоро, что было ясно: она ждала под дверью.
– Опять подслушиваете, Маршем, – спокойно произнесла хозяйка, – следовательно вам известно, что у нас гостья. Принесите-ка ночную рубашку миссис Джейн и ее пеньюар, да прихватите еще вина и воды. И, Маршем, до того как мы ее разбудим, я хочу, чтобы вы накрепко усвоили: мисс Фэрбенк – моя близкая знакомая, моя и лорда Мэйнверинга.
Маршем сделала реверанс.
– Ага, мэм, мне не надо это говорить; я распознаю леди, даже если ей захочется нарядиться так странно. Я уж твердила вам, твердила, что будет лучше, если в доме станет жить кто-нибудь молоденький, но вы и слышать не хотели, чтобы взять к себе одну из девочек миссис Джейн.
– Нет, Маршем, и вы прекрасно знаете, почему. В этом доме не будет распевания псалмов и семейных молитв. По крайней мере не похоже, чтобы мисс Фэрбенк этим увлекалась. К ее забавам скорее можно отнести бунт и драку. Но поспешите, Маршем, и принесите все, что нужно: она просыпается.
Проснувшись, Дженнифер озиралась, не понимая, где находится. Диван стоял в большой комнате, свет лился от множества восковых свечей в канделябрах, сверкавших в его отблесках и в неверных отсветах жарко натопленного камина. Рядом с камином в обтянутом парчой кресле сидела старая леди в ярко-рыжем парике, сильно напудренная и нарумяненная, в пальто из красновато-коричневого блестящего шелка, сшитом по моде начала века.
– Ну, детка, – у нее был удивительно глубокий и красивый голос. – Вы хорошо поспали, теперь нам надо поговорить. Да, – произнесла она, заметив, как озадаченно Дженнифер оглядывает комнату. – Лорд Мэйнверинг ушел. У него были дела, и он оставил вас на моем попечении. Я его бабушка, как он, вероятно, сказал вам.
– Да, миледи, – Дженнифер поднялась, еще не до конца проснувшись, и сделала не совсем уверенный реверанс. – Я бесконечно обязана вашей светлости за то, что вы согласились принять меня.
– Чепуха, детка, вы мне ничем не обязаны и, ради всего святого, сядьте, пожалуйста, обратно. А что до того, что я вас приютила, за это благодарите лорда Мэйнверинга или, говоря прямо, благодарите мое любопытство, которое всегда было моим главным грехом и которое жаждет удовлетворения. Что привело вас сюда в эксцентричном наряде? Конечно, – она поднесла к глазам лорнет и оглядела свою зардевшуюся гостью, – он вам удивительно идет. Когда я совершала свое знаменитое появление в палате общин, мне пришлось одеться с соблюдением всех формальностей. – Она рассмеялась, увидев озадаченное выражение на лице Дженнифер. – Но хватит на сегодня. А вот и Маршем с вашим разбавленным вином. Выпейте, будьте хорошей девочкой, и она проводит вас в вашу комнату. Завтра будет достаточно времени для разговоров. Маршем, отведите мисс Фэрбенк в голубую комнату. Доброй ночи, детка, и приятных сновидений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71