Неужели у меня будет свадебное платье, и оглашение, и медовый месяц – все как у всех? Конечно, я ужасно люблю Эдмунда, но, Дженни, девушка выходит замуж только раз в жизни, и сделать это в спешке, без должного оглашения, без свадебных подарков, в какой-нибудь дыре в углу городской церквушки… Я-то всегда мечтала, что венчание будет в Дентон-Чейпл, с подружками, розами на окнах, мама будет плакать… Ох, Дженни, неужто у меня все будет так, как я задумала?
Дженнифер похлопала Лиззи по руке и бросила взгляд на Эдмунда: как он воспринимает детские штучки своей будущей невесты? Но тот глядел на нее с обожанием; они станут прекрасной парой.
– Да, – сказала Дженнифер, – если ты перестанешь плакать, соберешься и сделаешь все в точности, как я прошу, у тебя все будет, как ты задумала, если даже мне самой придется вести тебя к алтарю. Но уверена, к тому времени, как мы с твоим отцом уладим наши дела, он уже будет в состоянии мыслить разумно. Послушай-ка! Это, наверно, уже он.
Внизу кто-то колотил в дверь, потом ее открыли, и в комнату донеслись сердитые возгласы. Миссис Фостер, до сих пор благосклонно наблюдавшая за всем происходящим, окаменела; Эдмунд покраснел, Элизабет побледнела. Дженнифер обвела их несколько ироничным взглядом: да, не очень-то надежные союзники. Но, – как странно, – сама она совершенно перестала бояться дядюшкиных криков. Теперь ей казалось совершенно невероятным, что она позволила ему запугать себя. Ну, эти дни миновали, и очень скоро он это поймет.
В дверях появилась запыхавшаяся горничная.
– Простите, мэм, внизу мистер Гернинг и он хочет поговорить с вами.
– Ох, мои дорогие, что же мне делать? – запричитала тетушка Фостер. – Я никак, ну просто никак не могу к нему выйти. Я потеряю от страха сознание, точно.
– В этом нет необходимости, мэм, – сказала Дженнифер. – Я спущусь к мистеру Гернингу. Нам с ним нужно многое обсудить. Вы все будьте здесь, пока я не пошлю за вами. Обещаю, что к тому времени его настроение изменится.
Элизабет сжала ее руки:
– Дженни, ты неподражаема. Может быть, Эдмунду пойти с тобой? Все-таки он – мужчина!
Эдмунд не выказал особой благодарности своей любимой за ее предложение, но все-таки пробормотал, что всегда готов служить, и вздохнул с облегчением, когда Дженнифер отказалась.
– Нет-нет, я пойду к нему одна, – сказала она. – Отведите меня к нему.
Служанка сделала реверанс – повелительный тон Дженнифер требовал этого – и провела ее вниз, в маленькую гостиную, где дядя Гернинг сердито выхаживал из угла в угол.
– Что означает, мэм, – он остановился. – Дженнифер!
– Да, дядя. Спасибо, милочка.
Служанка, задержавшаяся в дверях в надежде не пропустить сцену, по поводу которой вся прислуга заключала пари, присела и с неохотой вышла. Дженнифер прошла в комнату и протянула руку.
– Как поживаете, дядя? – вежливо осведомилась она.
Тут-то он и взорвался, как она и рассчитывала. Она терпеливо ждала, слегка приподняв брови, пока он изливал свой гнев. Наконец, когда ей показалось, что его пыл несколько поутих после того как он обвинил ее среди прочего в развращении дочери и обмане воспитанника, употребив при этом сначала язык конюшен, а потом язык публичного дома, она решила, что с нее хватит.
– Этого достаточно, дядя.
Он остановился и уставился на нее, сбитый с толку ее спокойствием, а она продолжала ровным голосом:
– Я дала вам высказаться и произнести все грубости, какие вы хотели. Теперь, полагаю, вы уже пришли в себя и можете для разнообразия послушать, что я скажу. Вы совершенно правы, полагая, что ваша дочь находится в этом доме. Нет, сначала вы выслушаете меня. Если вы пойдете к ней в таком настроении, она тут же ударится в истерику, и Бог знает, что может случиться. Кроме того, у меня к вам неотложное дело.
Он смотрел на нее в изумлении. Это была не та девушка, которую он запугивал своим криком в Суссексе.
– Надо же, у нее ко мне дело! – Он попытался восстановить прежнее соотношение сил. – Так вот что я скажу вам, мисс. Убежать из дома ночью, по-воровски, как потаскушка, шлюха, как…
– Да-да, вы это уже говорили. Теперь о моих претензиях к вам, дядя, а это совсем другая история. Я была еще совсем ребенком, дядя, и по глупости позволила вам занять хозяйское место в доме и вести мои дела. Я была дурочкой и боялась вас настолько, что убежала из дому, что, вы правы, было ошибкой, хотя я до сих пор не вижу, – задумчиво сказала она, – как бы иначе я могла поступить. Но теперь, дядя, – она увидела, что он опять готов взорваться, и поспешила перейти к делу, – теперь все переменилось. Вы решили, что можно подменить меня вашей дочерью и выдать ее замуж за претендента на мою руку. Как вы думаете, что скажут люди, если это станет известно? Какой уж тут парламент! Домашний тиран, мелкий интриган… И, – она сделала паузу, – мне интересно знать, как вы отнесетесь к проверке бухгалтерских книг по управлению имением?
Ответом послужило его молчание, и она сухо произнесла:
– Таким образом, я думаю, вы согласитесь, что ваши действия в эти последние месяцы лучше сохранить в тайне.
Он снова разразился гневной речью:
– Лицемерка! Я мог бы и знать, что она все выдаст! Ну, доберусь я до нее!
Он направился к двери, но Дженнифер была проворнее.
– Нет, – сказала она, – я вам уже сказала, дядя: вы не увидите Элизабет, пока не успокоитесь. Хватит этого запугивания. Как я понимаю, вы еще не полностью осознали свое положение. Если захочу, я могу погубить вас.
Он пристально взглянул на нее.
– Да, но и себя тоже. Благодаря моим действиям в обществе думают, что мисс Перчис никогда не уезжала из дома. Обвини меня, и ты опозоришь себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71