Ты разбудила во мне желания, которых я не испытывал в течение долгих двенадцати лет.
— С тех пор, как расстался с Джиллиан, — обиженно сказала Татьяна.
— Джиллиан не стоит ноготка на твоем мизинце. Если бы я действительно верил, что ты можешь ревновать к ней… — Он заметил, как на ее лице промелькнуло странное выражение. — Но ведь ты не ревнуешь, не так ли?
— Я ее выкорчевала, — прошептала Татьяна.
— Ты сделала — что?
— Я вытащила ее из земли. Тимкинсу пришлось помочь мне. Она слишком глубоко укоренилась.
Он на мгновение озадаченно застыл, глядя на нее. Потом запрокинул голову и расхохотался — громко, весело, от души, как любила она.
— Молодчина! Мне нужно было поступить так много лет назад! А что ты сделала с ней потом?
— Выбросила в компостную кучу. — Она поморщилась. — Трудно поверить, но даже это ее не убило. Пришлось разрубить ее на мелкие кусочки и сжечь их. Прости меня. Я знаю, как ты дорожил этим кустом.
Он усмехнулся:
— Жаль, что я не видел. Интересно, что сказал Тимкинс по поводу этого акта вандализма?
— По правде говоря, это была его идея — сама бы я, наверное, никогда не решилась.
Он снова расхохотался.
— Значит, вы устроили заговор? Пожалуй, я удвою ему жалованье. Нет, утрою.
— Ты действительно не сердишься?
Он поцеловал ее в губы.
— Разве могу я сердиться на тебя?
— Ты говоришь неправду, потому что почти всегда на меня сердишься.
— Нам никогда не будет скучно вместе, — сказал он и обнял ее за талию, но сразу же поспешно убрал руку. — Увы, я принял решение. До бракосочетания я не поддамся своим низменным инстинктам.
— Почему? — с сожалением спросила она, игриво перебирая волосы на его груди.
— Потому что ты этого заслуживаешь. — Лукас легонько шлепнул ее по пальцам.
— Но это не то, чего я хочу.
— Ты мне льстишь, — усмехнувшись, сказал он.
— Нет, — откровенно призналась Татьяна.
Он прижал ее к себе и погладил по голове.
— Послушай, любовь моя, ты прожила здесь несколько месяцев в полном уединении: ни посетителей, ни увеселений. Неужели все эти молодые люди, которым ты вскружила головы в Брайтоне…
— Ни один из них не был мне нужен. Я хотела только тебя.
— Если это так…
— Если?
— …то твоя страсть выдержит период помолвки. — Он легонько прикоснулся губами к ее губам. — Я не хотел бы, чтобы наши будущие дети были незаконнорожденными.
— Сколько времени должен продолжаться период помолвки?
— Как правило, от двух до четырех лет.
— От двух до четырех? — воскликнула Татьяна с такой безнадежностью в голосе, что он рассмеялся.
— Значит, я не так уж плох!
— Верно, — подтвердила она, и рука ее снова скользнула к утолщению под его халатом.
У него участилось дыхание.
— Конечно, на самом деле требуется всего лишь три воскресенья подряд огласить в церкви имена вступающих в брак.
— Сколько времени это займет?
— Три недели.
Татьяна вздохнула, крепко обхватив пальцами объект своих желаний.
— Три недели — это целая вечность.
— Мы могли бы, — пробормотал он, — попробовать получить специальное разрешение.
— А на это сколько времени потребуется?
— Всего несколько дней.
Подумав, она неохотно покачала головой:
— После всего, что пришлось из-за нас пережить твоей матушке, мы не можем отказать ей в возможности хотя бы три недели заниматься приготовлениями к свадьбе.
— Трех недель ей покажется недостаточно, — предупредил Лукас.
— Дадим ей шесть месяцев. — Татьяна с трудом подавила тяжелый вздох.
— Шести месяцев ей будет так же мало, как и трех недель…
Татьяна улыбнулась.
— Нам остается положиться на твое умение обуздывать ее темперамент, — сказала она.
— Я мог бы съездить в Лондон и раздобыть специальное разрешение еще скорее.
— Неужели я отпущу тебя, когда ты только что вернулся? И не надейся! — Она наклонила голову и обвела языком гладкую округлую головку его члена. — А тем временем…
— Ты права. Тем временем мы всегда можем воспользоваться нашим правом на кое-какие вольности.
Глава 24
Пальчики Татьяны нерешительно застыли в воздухе над столом, заваленным отрезами великолепного шелка, бархата и тончайшего, как лепестки розы, кружева.
— Я никак не могу сделать выбор, — призналась она.
Стоявшая рядом Далси пританцовывала на месте от нетерпения.
— Ты должна принять решение сегодня, иначе мадам не гарантирует доставку к первому июня.
Татьяна взяла со стола образчик легкого мягкого атласа.
— Мне кажется, он очень красив, — с надеждой в голосе сказала графиня.
— Не уверена, что Лукасу понравится этот цвет. Вот если бы можно было спросить его мнение…
Далси и Тернер одновременно вытаращили глаза.
— Но он не должен видеть… — начала горничная.
— Подвенечное платье? Я это знаю. Но я хочу лишь, чтобы он взглянул на образчики тканей…
— Это принесет несчастье, — мрачно напомнила Тернер.
— Петр сам покупал ткань для подвенечного платья. В России такой приметы не существует.
— А надо бы ее соблюдать, учитывая, что произошло с ним, — ядовито заметила Далси. — Постарайся сосредоточиться. Кроме подвенечного платья, нам еще предстоит выбрать ткани для бальных платьев, костюмов для визитов, накидок, белья и прочего.
Татьяна вздохнула:
— Мы никуда не уезжаем на медовый месяц, так что мне не потребуется полное приданое — у меня, Бог свидетель, предостаточно одежды для сельской жизни.
— Это тебе сейчас так кажется, — убежденно заявила Далси. — Через месяц-другой, как только пройдет новизна супружеской жизни, ты будешь умолять Лукаса отвезти тебя в Лондон.
«Уверена, что не буду», — подумала Татьяна, но промолчала. Когда они с Лукасом сообщили о своем решении сочетаться браком здесь, в церкви Святого Эйдана, Далси даже, заплакала, почувствовав себя униженной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86