— Черт возьми, — пробормотала Далси, — кто там еще?
— Это Смитерс, миледи. С доктором Суортли, который приехал, чтобы успокоить своего пациента.
— Я его убью! — прорычал Лукас. — Я убью их обоих!
Татьяна неожиданно рассмеялась.
— Я немедленно разберусь со всем этим, — заявила графиня и вышла.
Лукас приложил ладонь к щеке Татьяны.
— Ну, теперь ты согласна?
— Я не достойна…
— Это я не достоин. Черт возьми, я не вынесу, если ты откажешь мне! — Он придвинул шахматную доску и принялся расставлять фигуры. — Мы сыграем на это. Белые или черные?
— Белые, — тихо ответила она.
Игра завершилась в десять ходов. Она позволила ему сжульничать.
— Так-то вот! — удовлетворенно произнес Лукас. — Все по закону. Мы с тобой помолвлены.
Татьяна дрожащими руками снова расставила на доске фигуры.
— Знаешь, — задумчиво произнес он, — невеста по сравнению с девицей может допускать определенные вольности.
Она кивнула:
— Графиня ознакомила меня с ними. Невеста может выезжать на прогулки с женихом в открытом экипаже, может ужинать с ним в общественном месте без сопровождающей дамы, может отказывать на балу другим джентльменам, и они не должны обижаться на это.
— Если бы ты не отказывалась танцевать с другими, я бы наверняка обиделся. Но я имею в виду другие вольности.
— А есть еще и другие? — наивно спросила Татьяна.
— Конечно. Разве мама не говорила тебе, что невесте вполне допустимо сидеть на коленях у своего будущего мужа в его спальне?
— Уверена, что не говорила.
— Но это так, клянусь тебе. Если не веришь мне, спроси леди Шелтон.
Татьяна фыркнула:
— Я немедленно напишу ей письмо. Может быть, есть и другие вольности, о которых ее следует расспросить?
Лукас ухмыльнулся:
— Конечно, есть. Иди сюда и сядь ко мне на колени, а я расскажу тебе о них.
Она медленно приблизилась к нему.
— Тебе нужно лежать в постели…
— Об этом мы тоже поговорим. — Он привлек ее к себе, усадил на колени и крепко обнял. — Кстати, жениху позволительно поцеловать свою невесту.
— Целомудренным поцелуем, — уточнила Татьяна. — Графиня упоминала об этом.
— Значит, целомудренным? Вот так? — Лукас чмокнул ее в щеку, и она благонравно отодвинулась от него. — Или по-другому? — Он поцеловал ее в губы с такой страстью, что у нее перехватило дыхание.
— Ах, милорд…
— И еще: невеста должна обращаться к жениху только по имени, без всяких титулов и, уж конечно, не должна называть его «кузеном».
— Постараюсь запомнить это.
— Постарайся обязательно. — Он снова поцеловал ее. Она ответила ему столь же страстным поцелуем.
Лукас чуть переместился в кресле, еще крепче прижал ее к себе и с нежностью обвел языком ее чуть приоткрытые губы. Потом его язык вторгся внутрь ее рта. Татьяна, смакуя новые ощущения, обвила руками его шею и, охваченная новым для нее страстным желанием, подумала, что если он сейчас остановится, она наверняка умрет.
— О Боже, любовь моя! Что ты со мной делаешь? — услышала она.
— Целую тебя так же, как ты целовал меня. Разве это не дозволено делать невесте?
— Спроси у леди Шелтон. — Лукас поймал губами ее ухо и обвел языком ушную раковину. Это ей понравилось, особенно потому, что одновременно его дыхание участилось и стало прерывистым. Он нащупал руками поясок ее пеньюара и развязал его. Распахнув пеньюар, он прижался губами к ее шее, и Татьяна вздрогнула от удовольствия. Дюйм за дюймом он раскрывал пеньюар, покрывая поцелуями каждый новый открывшийся участок ее тела. Губы его добрались до ее груди, пальцы прикоснулись к напрягшимся соскам.
— Я уверена, что леди Шелтон… — начала Татьяна.
— Не забудь после спросить у нее, — сказал он и поймал губами сосок. — Боже правый! Ты восхитительна на вкус! — Его язык обласкал по очереди каждый розовый сосок, и Татьяна окончательно потеряла голову от желания. Наслаждаясь щедрыми ласками, она, ухватилась за плечи Лукаса и негромко постанывала, чувствуя, как нетерпеливо напряглась его плоть.
— Я не могу ждать! — Она потянулась к нему, но он отвел ее руки.
— Остановись. Не искушай меня.
— Я тебя искушаю? Не ты ли сам провоцируешь меня? — Она снова потянулась к нему, но он приподнял ее тело, заставив принять менее соблазнительную позу.
— Я вела себя слишком дерзко, — смущенно прошептала она. — И наверное, оскорбила тебя…
— Оскорбила? — Он рассмеялся, насколько это позволило ему тело, скованное желанием. — О нет, любовь моя. Просто в отличие от шахмат некоторые игры нельзя продолжать бесконечно.
— Я желаю закончить эту игру.
— Я тоже. — Он поцеловал ее очень нежно, едва прикоснувшись губами. Но даже этого прикосновения было достаточно, чтобы вновь возбудить страстное желание, которое заставило его остановиться. Он прикрыл пеньюаром ее грудь. — Даже без леди Шелтон ты понимаешь, что есть вольности, которые не следует допускать.
— Я не понимаю, — прошептала она.
— Петр, наверное, не раз просил тебя позволить заняться с тобой любовью? Но ты не позволяла, не так ли?
— Я никогда не позволила бы этого до свадьбы! — сказала Татьяна и покраснела, осознав смысл своих слов.
— Значит, ты понимаешь, что помолвка и свадьба — не одно и то же.
Она опустила взгляд.
— Я упала в твоих глазах из-за того, что произошло между нами? Из-за того, что я была такой…
— Страстной? Нет. Это лишь убедило меня окончательно, что я не смогу жить, если ты не станешь моей женой. — Он кивнул на свое возбужденное естество, нетерпеливо натянувшее ткань халата. — Почти в таком состоянии, как сейчас, я пребывал с того самого дня, как впервые увидел тебя. Помнишь, как ты танцевала со мной вальс и как неожиданно я ушел?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86