Лица слуг напряглись. Лукас внимательно вгляделся в каждого по очереди. Когда-то в подобных случаях ему помогало некое шестое чувство… Смитерс. Его жена. Клэри. Повариха. Каррутерс… Его взгляд вернулся к горничной Татьяны.
— Каррутерс!
— Я ничего не знаю, милорд, — начала девушка. — Она ничего мне не сказала…
— Но ты что-то слышала?
— Нет! Я и понятия не имею!
Лукас бросил на нее грозный взгляд, и она испуганно добавила:
— Возможно, это как-то связано с письмом…
— С каким письмом?
— Которое пришло вчера утром…
Лукас смутно припомнил, что действительно было какое-то письмо и Татьяна его читала, а потом, когда пролила шоколад, спрятала его под подушку. Сняв испачканные простыни…
— От кого было письмо? — рявкнул он.
— Откуда мне знать, милорд? Когда я отнесла белье в прачечную, то услышала, как зашуршала бумага, и вытащила его.
В это мгновение через заднюю дверь вбежал Ларкин.
— У Катбертов ее нет, милорд!
Письмо. Что такое она сказала, когда пришла вчера вечером? «Я была не права, пытаясь утаить от тебя письмо…»
— Где оно сейчас? — спросил он у Каррутерс.
— Не знаю, милорд, я отдала его мистеру Смитерсу, Меня учили сразу же обращаться к нему, если в доме что-нибудь не в порядке!
— Смитерс! — Лукас обернулся к дворецкому.
— Простите, милорд, но я его сжег, — доложил Смитерс.
— Сжег?!
— Да, милорд. Видя, что мисс Гримальди выбросила письмо с грязным бельем, я решил, что нет смысла его возвращать — тем более что письмо было смято и залито шоколадом.
Миссис Смитерс, стоя рядом с мужем, переминалась с ноги на ногу и нервно теребила свой фартук.
Далси кивнула:
— Он совершенно прав. Поскольку Татьяна выбросила письмо…
Лукас не мог отвести глаз от рук экономки, нервно теребящих фартук.
— Вы сожгли письмо до или после того, как его прочитали, Смитерс? — спросил Лукас дворецкого.
— Милорд! Такие намеки… — обиженно качал он.
— Отвечай на вопрос, безмозглый тупица!
— Послушай, Лукас… — попыталась вступиться за дворецкого Далси.
— Оставь, мама! Так ты прочел его?
— Разумеется, нет! — со всем присущим ему высокомерием заявил Смитерс.
— Лжец! — рявкнул Лукас. — Ты уволен. Без рекомендаций!
— Милорд! — залепетала миссис Смитерс, не обращая внимания на мужа, который локтем подталкивал ее в бок. — Милорд, он не мог прочесть письмо!
— Интересно почему?
— Потому что оно было написано на каком-то варварском языке.
У Лукаса исчез последний лучик надежды на безопасность Татьяны.
— Силы небесные! — пробормотал он и, покачнувшись, оперся о стену.
— Но он видел подпись.
При этом неожиданном сообщении Лукас поднял голову.
— И кто же подписал письмо?
Поскольку Смитерс не ответил, Лукас подскочил к нему и схватил его за горло, заставив всех слуг шарахнуться в сторону.
— Говори, или я вытрясу из тебя душу!
— Казак! — прохрипел Смитерс. — Тот, который на белом коне! Платов! Атаман Платов!
Платов. Лукас так резко отпустил дворецкого, что тот шлепнулся на пол.
— Если с ней что-нибудь случится, клянусь, я убью тебя собственными руками!
Всерьез встревожившись, графиня воскликнула:
— Ах, Лукас! Ты должен отыскать ее. Если она попала в лапы этого дикого чудовища…
В этот момент раздался трехкратный стук в дверь. Все присутствовавшие замерли на месте. Стук повторился. Лукас, схватив за шиворот Смитерса, поставил его на ноги и подтолкнул к входной двери.
— Иди и открой, черт бы тебя побрал!
Дворецкий с несколько ошалелым видом оправил на себе ливрею и пошел исполнять приказание. Он вернулся несколько мгновений спустя, неся в руке поднос, на котором лежала визитная карточка. Прочитав ее, Лукас бросился к двери.
Далси взяла в руку карточку и чуть не вскрикнула. На карточке было написано: атаман Матвей Платов.
Предводитель донских казаков стоял в вестибюле, одетый в золотисто-коричневую тунику и широкие шаровары, заправленные в замшевые сапоги. На боку его красовалась длинная изогнутая сабля, из-за пояса торчала пара пистолетов. На улице позади него Лукас заметил двух вооруженных казаков верхом на конях. Один из казаков держал под уздцы легендарного белого жеребца. Как и их предводитель, они были смуглыми, с блестящими черными волосами. «Бог знает, что подумают наши соседи», — промелькнуло в голове у Лукаса, когда гость щелкнул каблуками.
— Я не говорю по-английски, — предупредил он по-русски.
— Я знаю ваш язык, — сказал Лукас, пожалев о том, что не вооружен. Правда, в ящике письменного стола в его кабинете был пистолет — но, увы, незаряженный. — Проходите! Платов последовал за Лукасом, предварительно сказав что-то своим солдатам, но Лукас не разобрал, что именно.
В кабинете он предложил Платову сесть. Однако атаман предпочел стоять. Тогда Лукас тоже поднялся на ноги.
— Что-нибудь выпьете?
Платов отказался, за что Лукас был ему весьма благодарен — законы гостеприимства в этом случае обязывали его тоже выпить, а ему об этом сейчас было даже страшно подумать.
Взгляд карих глаз казака — таких темных, что они сверкали, как угольки, — окинул книжные полки, обрамлявшие стены.
— Вы любите литературу, атаман Платов? — холодно спросил Лукас.
— Нет, но знаю, что вы много читаете и еще разводите цветы. Розы, не так ли?
Рука Лукаса неприметно двинулась к ящику письменного стола.
— Откуда вам известны столь подробные сведения обо мне?
— Это еще не все. Я знаю, например, что несколько лет назад вы предприняли поездку в мою страну, чтобы увезти с собой некую девицу…
Лукас пристально посмотрел в глаза собеседника, вспоминая при этом расположение пистолета и пуль, лежащих в ящике письменного стола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86