— Татьяна хлестнула гнедых вожжами, и они рванули с места как раз в тот момент, когда в ночном воздухе снова засвистели пули.
Лукас отстреливался наугад. Потом ему пришлось перезарядить пистолет, действуя одной рукой, и Татьяна услышала, как он застонал от боли.
— Ты ранен? — крикнула она.
— Гони!
— Но я не знаю, куда ехать!
— Туда, где есть люди и свет.
Это означало — в город. От непривычного напряжения у нее заболели плечи, но она из последних сил сжимала вожжи.
Наконец вдали показались огни газовых фонарей, и Лукас, повернувшись, взобрался на козлы и уселся рядом с ней.
— Сколько их было? — прерывающимся голосом спросила Татьяна.
— Не знаю, не разглядел. Но по крайней мере одного я уложил.
— Это разбойники?
Лукас покачал головой:
— Они поджидали именно эту карету.
Судя по топоту копыт сзади, их пытались догнать, и Лукас снова выстрелил. В темноте испуганно заржала лошадь. Гнедые шарахнулись в сторону, перестав слушаться.
— Гони! — крикнул он.
— Пытаюсь! Эге-гей! Пошевеливайтесь!
Карета опасно наклонилась на повороте, едва не налетев на каменное ограждение. От ветра и дождя пряди волос упали Татьяне на глаза, но она не осмеливалась ни на секунду выпустить вожжи. Лошади неслись как безумные. Еще несколько сотен ярдов — и они выскочат на пирс.
— Ты сумеешь заставить их свернуть? — спросил Лукас, взглянув вперед.
— Сумею. — Она напрягла все свои силы, и гнедые, подчиняясь, замедлили бег.
Лукас с одобрением взглянул на нее.
— Теперь можно не спешить? — спросила Татьяна, когда они оказались на освещенной фонарями улице.
— Еще рано. Гони прямиком к отелю «Савой» — там есть швейцар у входа и наемные экипажи. Они не осмелятся сунуться туда.
— Но кто все-таки это был? — начала она и вдруг замолчала, увидев при свете фонаря кровь на его воротнике. — Боже мой, Лукас! Ты ранен?
— Пустяковая царапина.
От волнения Татьяна выпустила из рук вожжи, и он подхватил их свободной рукой.
— Держись. Не подводи меня.
Когда карета остановилась перед входом в «Савой», улица позади них была пуста, и они решили продолжить путь.
На Креснт-стрит было темно, но едва они подъехали к дому номер десять, в окнах верхнего этажа зажегся свет. Сми-терс открыл дверь в тот момент, когда Лукас спрыгнул с козел кареты.
— Сэр! Мы не ждали…
— Заткнись и позаботься о Бронтоне. В него стреляли.
— Стреляли? — Дворецкий словно прирос к месту, и Татьяна с удовлетворением увидела, как Лукас хлопнул рукой по его надменной физиономии.
— Да, стреляли, болван ты этакий! Пошли кого-нибудь за доктором Трэвисом, да поживее! И пусть Джем хорошенько накормит лошадей — они сегодня показали, на что способны… — Повернувшись к Татьяне, он снял ее с подножки и замер, не убирая рук. — И ты тоже. — Он наклонился к ней и только было хотел прикоснуться губами к ее губам, как в вестибюле появилась графиня.
— Лукас! Татьяна! Господи, дитя мое, что ты сделала со своим платьем?
Лукас поклонился ей, и Татьяна в ужасе увидела, как по его шее стекает струйка крови, смешиваясь с дождевой водой, капающей с темных волос.
— Полюбуйся, мама, результатами твоей затеи. — Лукас пошатнулся, и Татьяна протянула руки, чтобы поддержать его. — Я бы с удовольствием выпил кларета, — сказал он заплетающимся языком.
— Силы небесные! — срывающимся голосом воскликнула Далси. — Кажется, это кровь!
— Он хочет выпить. — Татьяна помогла Лукасу переступить через порог. — Какой диван вы не боитесь испортить?
Далси не медлила ни минуты.
— Какой угодно, — сказала она и взяла сына за руку. — Надеюсь, ты не убил Принни?
— Нет, о чем очень жалею. — С этими словами Лукас рухнул на ковер у ног матери.
Глава 18
Доктор Трэвис, прибывший с достойной восхищения быстротой, в первую очередь, по настоянию Лукаса, осмотрел Бронтона, у которого пуля застряла в плече. Только после того, как пулю извлекли, Лукас позволил заняться своей раной.
— Царапина, — подтвердил доктор, делая перевязку, — но вы потеряли много крови. Рекомендую крепкий бульон и, если потребуется, лауданум…
— Надеюсь, не потребуется.
— Вам повезло, — строго сказал доктор, — отклонись пуля на один дюйм, и она задела бы позвоночник. — Он не спеша собрал свои инструменты. — Два огнестрельных ранения. Придется сообщить об этом констеблю.
— На нас напали разбойники, — попыталась объяснить Татьяна.
— В Брайтоне нет разбойников, — непререкаемым тоном заявил доктор.
— Но сегодня они были. Вы спрашивали Бронтона, кучера?
— Он считает, что в него ударила молния.
Лукас рассмеялся.
— Может быть, всех нас поразила молния? Так и запишите в вашем отчете.
— Меня удивляет ваш юмор, сэр, — сдержанно заметил доктор. — После того как вы заглянули смерти в глаза, можно бы было ожидать, что вы станете…
— Более серьезным?
Татьяна, не сдержавшись, фыркнула, и Трэвис нахмурился:
— А что касается вас, молодая леди, то, если не ошибаюсь, вы находитесь на грани истерики. Я вернусь утром; надеюсь, к тому времени вы оба придете в себя.
Видя, что Лукас готов сказать в ответ что-то резкое, Татьяна поспешила вмешаться:
— Мы сделаем все, как вы говорите.
— Надеюсь. Нельзя допускать, чтобы в людей стреляли на набережной Брайтона.
Когда он ушел, графиня накинула на плечи Татьяны шаль.
— Тебе следовало бы пойти и переодеться, дорогая, — сказала она.
— Сначала расскажи, мама, о чем ты думала, посылая ее туда в сопровождении леди Борнмут?
— Мы поговорим об этом утром, после того как вы отдохнете.
— Мы поговорим об этом сейчас! — Судя по тону, Лукас был настроен очень решительно.
— Я… я была нездорова. Спроси Тернер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86