Селик явно забавлялся ревностью и раздражением Торка.После ухода викингов Ательстан подвинул кресло поближе к Руби и велел придворным удалиться.
— Когда я был ребенком, мой дед Альфред накинул мне на плечи алую мантию и пристегнул к поясу меч в золотых ножнах. Многие посчитали, что это добрый знак и что я рожден для трона, но это вовсе не так. Моя мать была прекрасна, как солнце, но родилась пастушкой, и мой отец Эдуард не женился на ней.— Не понимаю. Почему ты говоришь все это?Король поднял руку, призывая ко вниманию.— Отец был женат дважды, и обе жены считались королевами. Я король-опекун и берегу трон для братьев. И поэтому должен оставаться…— Целомудренным, — закончила Руби, наконец поняв, к чему клонит Ательстан.— Я слыхал, что ты…— Распустила язык в Джорвике и рассказала женщинам о том, как не допустить зачатия.Обаятельный молодой король улыбнулся, довольный, что Руби прекрасно его понимает.— Это целомудрие… не так уж легко соблюсти, — признался он, весело блеснув глазами.Руби рассказала ему обо всем, что знала, хотя знала она не слишком много, но король с огромным интересом выслушал ее.Вечером Руби, в зеленой шелковой тунике, подаренной Астрид и украшенной брошами Торка, сидела в холле, рядом в королем. Вернувшихся Торка и Селика посадили гораздо ниже.Руби пыталась внимательно прислушиваться к словам короля, но то и дело посматривала на Торка, пронзавшего ее яростным взглядом. Он опрокидывал чашу за чашей, а Селик, явно подсмеиваясь над товарищем, то и дело дружески похлопывал его по плечу. Торк со злостью стряхивал его руку.Король Ательстан, достаточно наблюдательный человек, наконец шепнул Руби:— Торк зеленеет от зависти, дорогая. Должно быть, очень вас любит.По правде говоря, Торк был красен в ярости, особенно при виде короля, что-то шепчущего на ухо возлюбленной, и Руби испугалась, что он может совершить такое, что вызовет гнев монарха.— Я должна идти, — сказала она Ательстану.— Но не прежде, чем споешь для нас, — потребовал король и поднял руку, приказывая убрать столы.Руби снова спела все песни, даже «Помоги мне пережить эту ночь», и при этом смотрела прямо на Торка, надеясь, что он догадается, кому предназначена песня. Как только Руби сошла с возвышения, Торк оказался рядом и разъяренно потащил ее из холла.— Никогда, никогда не делай со мной такого! — процедил он сквозь стиснутые зубы.— Чего именно?— Не смей выставляться перед королем. Он что, отказался от обета целомудрия?Руби рассмеялась бы, но Торк явно не шутил, и она внезапно почувствовала, как ему больно. Она решила было рассказать о разговоре с королем относительно способов предохранения, но поняла, что Торк вряд ли оценит юмор ситуации. Может быть, позже.— Я не заигрывала с королем. Только говорила с ним, — терпеливо объяснила она.— Кровь Тора! Да он просто распустил слюни над тобой!Они почти добрались до спальни, когда Руби заговорила о том, что беспокоило ее весь день.— Торк, нужно поговорить о том, что случилось между нами прошлой ночью. Это было хотя великолепной, но ошибкой. Ты напомнил мне об этом, когда рассказал королю о помолвке с Элис. Нам нужно быть сильными. Нельзя допустить, чтобы это случилось снова.Торк открыл дверь, втащил ее в комнату, прижал к стене всем телом и начал жадно целовать. Не в силах насытиться, он поднял ее за талию, так, что ноги оторвались от пола, а лоно вжалось в его возбужденную плоть.— Боже, Руб, — простонал он, — я так тосковал по тебе весь день! Неужели ты не думала обо мне?Он поднял Руби еще выше, положил ее ноги себе на талию, расстегнул штаны, стащил с нее трусики и уже через несколько мгновений с силой вонзился в нее.Руби забыла о собственных словах, забыла о том, что такого не должно больше случиться, забыла обо всем, кроме этого момента.Несколько времени спустя в дверь постучал Селик, объяснив, что ему нужно поговорить с Торком относительно завтрашнего отъезда.— Убирайся, — проворчал Торк, но Селик не отставал, и в конце концов, громко выругавшись, он открыл дверь.Селик широко раскрыл рот при виде их помятой одежды и раскрасневшихся лиц.— Господи, Торк, попробуй мне хоть слово еще сказать, я напомню тебе об этой ночи. Да ведь ты только сейчас вернулся из холла! Неужели совсем не можешь держать себя в руках? Ай-ай-ай!Торк захлопнул дверь прямо перед его улыбающимся лицом.На следующее утро они поднялись на рассвете, собрали вещи и отправились на поиски Эйрика. Он спал в холле на скамье, рядом со своим дядей, Хааконом. Эйрик сонно потер глаза и грустно взглянул на отца.— Ты так рано отплываешь?— Да, нужно не пропустить прилив. Ты уверен, что хочешь остаться, сын? Есть еще время передумать.— Уверен — нерешительно кивнул Эйрик.— Да будет так. Я оставил достаточно денег на твое содержание в течение двух лет, если не смогу вернуться раньше. Но если почувствуешь, что тебе грозит опасность, или не захочешь здесь оставаться, извести своего прадеда Дара, пошли к нему Виджи или одного из стражников, что остались с тобой. Понимаешь?Эйрик снова кивнул, но при мысли о близкой разлуке с отцом глаза наполнились слезами.Торк быстро оглядел холл, чтобы узнать, не наблюдает ли кто за ними, но, видя, что все спят, притянул Эйрика к себе и крепко обнял. Руби впервые видела проявление нежности между отцом и сыном и на мгновение закрыла глаза, пытаясь запечатлеть в памяти это трогательное мгновение. Сколько таких было в прошлом?Пришла и ее очередь.— Эйрик, береги себя. Всегда знай, что в этом мире есть люди, которые любят тебя, и среди них я тоже. Ты многому сможешь научиться у саксонского короля, кроме военной науки. Старайся получше усвоить все его наставления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108