Руби металась в страшной ярости. Дело было не в белье, она знала, что они рано или поздно договорятся и помирятся, но Торк, едва войдя в комнату, холодно объявил, что немедленно отправляется в Джомсборг с каким-то поручением. Хуже всего, он не соглашался взять ее с собой и приказал возвращаться с Даром в Нортумбрию.— Нет! Я хочу ехать с тобой! — вскрикнула она, пока Торк поспешно бросал одежду и вещи в кожаный мешок. — Пожалуйста, — умоляла Руби, видя непреклонное выражение лица Торка. — Прости, что я спорила насчет компании по производству белья. Не покидай меня, не сейчас! Я не смогу вынести разлуки!Торк повернулся и сжал ее плечи, вынуждая Руби взглянуть ему в глаза. В синих глубинах стояло такое холодное отчаяние, что Руби испугалась.— Я люблю тебя, сердце мое. Помни это. Всегда.Он целовал ее со странной тоской и долго не размыкал объятий, а когда наконец отстранился, внимательно изучал ее лицо, словно запоминая его черты. И Руби могла поклясться, что увидала слезы в жестких неумолимых глазах воина. Что случилось? И почему так срочно?— Поезжай с Даром в Нортумбрию, — непререкаемо велел он. — И жди меня там с Тайкиром.Он задохнулся на последних словах. Но по-настоящему Руби испугалась, когда Торк добавил:— И, Руби, вот что еще. Молись за… меня.И с этими зловещими словами он повернулся и оставил Руби стоять с открытым ртом. Поняв, что им снова грозит разлука, Руби выбежала за мужем во двор. Он и несколько десятков воинов садились на коней, о чем-то толкуя с Грольфом, а другая половина войска, приведенного Торком, направлялась к кораблям.— Я пошлю две сотни человек, как только узнаю, где вы, — пообещал Грольф. — Пусть Господь и Один хранят вас.Торк повернулся к Дару.— Ты немедленно вернешься в Нортумбрию. — И, дождавшись кивка, продолжал: — Не стоит оставлять так долго земли без защиты. Я пришлю гонца, как только смогу. С Богом, дедушка.И тут Торк увидел Руби. Она никак не могла осознать, что он покидает ее. Плотно сжатые губы Торка чуть шевельнулись, словно он хотел сказать что-то, и, направив к ней лошадь, он нагнулся и посадил ее перед собой в седло.— Мы встретимся, милая. Я тебя люблю. Я тоже люблю тебя, подумала Руби , но слова застряли в горле, когда Торк, коротко поцеловав ее, спустил на землю и отъехал.Грольф и Поппа смотрели на Руби с жалостью, но ничего не хотели объяснять, даже когда она крепко обняла их, перед тем как на следующий день сесть на один из трех кораблей Дара. Они заверили Руби, что она всегда будет желанной гостьей в Нормандии.Двухнедельное путешествие в Джорвик было ужасным. Руби почти все время лежала или корчилась в приступах тошноты, поскольку море было неспокойным. Несмотря на все протесты и рыдания, Дар лишь крепче сжимал челюсти, когда она требовала объяснений столь поспешных действий Торка. Наконец, вернувшись в Нортумбрию, она оказалась в объятиях Ауд и, плача, целовала Тайкира, пока он не отстранился с мальчишеским смущением.Несколько недель Руби попеременно жалела себя и злилась на Торка, хотя со страхом и надеждой ждала известий от него. Но когда послание наконец прибыло, оказалось, что оно адресовано не ей, а Дару. Дар заперся в комнате вместе с Олафом, который и привез известия. Уезжая, Олаф захватил с собой сотню людей, оставив Дару всего сто человек, чтобы охранять крепость. Однако Дар по-прежнему отказывался отвечать на вопросы Руби.— Он даст тебе знать обо всем, когда придет время.Тогда Руби завалила себя работой. Она уговорила Дара отдать ей один из амбаров и, заручившись помощью шести деревенских женщин, открыла мастерскую по пошиву белья. Большим подспорьем служила Элла, настойчиво, но ласково заставлявшая женщин усердно работать. Они кроили ткани, принесенные Ауд, которая настояла на том, чтобы стать партнером.В течение нескольких недель было сшито пятьдесят комплектов белья разных размеров. Дар отвез их в Джорвик и отдал торговцу, согласившемуся продавать белье за комиссионные. Все было продано за два дня, и на вырученные деньги Руби закупила шелка и кружев, наняла еще шесть женщин и построила большой очаг, чтобы можно было работать в зимние месяцы.Элла была полна планов и подсчитывала, сколько денег сможет скопить, чтобы получить свободу и, возможно, приобрести маленький домик в деревне. Эти мечты превратили ее в нового человека.— Удивительно! — заметила как-то за ужином Ауд. — Я дала тебе ткань, чтобы ты за работой меньше тосковала о Торке, а теперь вижу, что ты стала удачливым торговцем. Что ты об этом думаешь, Дар?— Что? О да, — рассеянно ответил тот. От Торка давно уже ничего не было, и старик страшно волновался.Руби разрывалась между гневом на Дара и Ауд, явно не желавших открывать тайну, и беспокойством за то, что так волновало их. Подумав, она сообразила, как немного развеселить обоих:— Дар, Ауд, я должна сказать вам что-то, что сделает вас счастливыми.Оба посмотрели на нее с таким видом, словно ничто на свете не может их обрадовать, и Руби снова задалась вопросом, что скрывают от нее старики. Улыбнувшись им, она тихо призналась:— Я беременна.Ошеломленное молчание встретило ее слова, но Руби не обиделась.— Как! Разве вы не рады новому малышу?— О… нет… дело не в этом! — охнула Ауд и, вскочив, крепко обняла Руби.— Да… было бы чудесно… иметь еще одного правнука, — с трудом выговорил Дар и, повернувшись, вышел из холла.Руби недоуменно глядела ему вслед.— Не обращай на него внимания. Ему о многом нужно подумать. Но что скажет Торк?! Я думала, он больше не хочет детей.— Он и не хотел. Сама не знаю, как все это получилось. Он всегда был так осторожен, — ответила Руби, пытаясь вспомнить, когда они были столь беспечны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108