Руби, немного подумав, пробормотала:— В моей стране женщины свободны. Они считают, что ни одна женщина не должна зависеть от мужчины и думать лишь о детях. Она обязана представлять из себя что-то.— Не понимаю.— Раньше женщины привыкли считать, что их цель в жизни — выйти замуж и рожать детей. Теперь они свободны от этих уз. Многие вообще предпочитают не выходить замуж, а некоторые супруги принимают решение не иметь детей — никогда.— В жизни не слышала подобного вздора! Конечно, женщины должны представлять из себя что-то! Когда Олаф уплывает в набег или торговать вместе с Торком, я всегда справляюсь с его делами — наблюдаю за разгрузкой кораблей, веду счета, слежу за фермой и домом, но когда возвращается муж, с радостью передаю ему роль главы семейства.— И тебе нравится такое положение?— Конечно. Мужчина должен чувствовать, что заботится о жене и детях. Если женщина хочет заняться ремеслом или завести собственное дело, ничего плохого тут нет, — главное, чтобы она не показала мужу, что стала единственным добытчиком и главой семьи. И, конечно, так ведется в любой стране. Просто не могу представить, чтобы было иначе.Руби неохотно кивнула:— Мы добились очень многого в борьбе за женские права, но, вероятно, слишком спешили и наделали ошибок.— Еще бы! Ну скажи, что хорошего в том, если женщина ведет себя, как мужчина, или все время несет на своих плечах тяжкое бремя? Какая женщина может жить в мире с собой, если вынуждает собственного мужа чувствовать себя не настоящим мужчиной?— Действительно, какая женщина?— С таким же успехом она может отсечь его мужские принадлежности, как в той песне о человеке, раненном на Азиатской войне.Немного подумав и сосредоточенно хмурясь, Джида повернулась к Руби:— Именно поэтому муж ушел от тебя? Ты заставляла его чувствовать себя не настоящим мужчиной?Руби устало прикрыла глаза и кивнула.— Наверное. Но, клянусь Богом, я не думала о том, что делаю.С тяжелым сердцем открыла она дверь дома и остановилась на пороге как вкопанная. За столом сидел Торк и играл с сыновьями в настольную игру викингов, похожую на шашки. Они смеялись, шутили и вели себя, как любые обычные отец и сыновья.Когда Торк, подняв глаза, заметил Руби, сердце его, казалось, пропустило удар. О Фрейя! После бесчисленных сражений, бесконечных женщин, счет которым потерян много лет назад, глупое проклятое сердце сжимается при виде безмозглой, несчастной, тощей девчонки, с волосами, как у мальчишки, и характером сварливой бабы.И все этот поцелуй! Торк не мог забыть восхитительный, исступленный, томительный, сладостный поцелуй! И свой гнев по поводу отказа Руби последовать путем, которым неизбежно вел подобный поцелуй. Но Торк винил и себя. Он не должен был допустить этого поцелуя. Размяк, распустился, потерял голову. Совсем как сегодня. Ему не следовало торчать здесь. Нельзя дать понять посторонним, что Эйрик и Тайкир — его сыновья. Враги не задумаются использовать это против него.Торк встал и сделал мальчикам знак. Те поняли, что не могут оставаться в присутствии чужачки. По крайней мере, ему показалось, что они поняли. Иногда, заметив выражение их глаз, Торк снова и снова спрашивал себя, уж не лучше ли взять сыновей, сесть на корабль и исчезнуть, затеряться в другой стране, хотя бы в Богом забытой Исландии, где поселилось последнее время так много викингов.
— И не думай, — предупредила Руби и, направившись к Торку, уперлась ладонью в его грудь и заставила сесть обратно на стул. — Ты не уйдешь, пока мы не поговорим.— Ты приказываешь мне, девушка?Уголки губ Торка дернулись в улыбке, несмотря на очевидное изумление от подобной дерзости. Подумать только, она еще смеет командовать!— Совершенно верно! Довольно с меня твоего трусливого поведения! Хватит избегать меня!Эйрик и Тайкир хихикнули, видя, как свирепый отец отступает и тушуется перед женщиной.— Ищешь моей компании, милочка? Хочешь снова испытать на себе мои чары? Не знал, что моя слава распространится так далеко.— Слава? Чары?И, сообразив, к чему клонит Торк, Руби разъяренно выпалила:— Ах ты мерзкая склизкая жаба!— Жаба? — задохнулся от смеха Торк.— Да, жаба! Подумать только, именно мне выпало очутиться в стране грез и заполучить жабу вместо принца!Торк бесстыдно ухмыльнулся, вероятно, даже не поняв, что она имеет в виду. Руби стиснула кулаки, чтобы немного взять себя в руки, и спокойно объявила:— Я хочу поговорить с тобой насчет наших детей.Оба тут же оглянулись на Эйрика и Тайкира, навостривших уши и широко раскрывших глаза.— Идите! — приказал Торк мальчикам. — Мы поговорим, прежде чем я уйду.— Останься обедать, отец, теперь, когда Руби знает, — умоляюще шепнул Тайкир.Торк нерешительно оглядел Руби. Она никак не могла сообразить, почему не должна знать о том, что Торк — отец мальчиков.— Может быть.— Не будь смешным. Оставайся. Я не собираюсь портить тебе удовольствие от этой небольшой загадки.Дети убежали, и Торк повел Руби к комнате, где обычно Джида занималась рукоделием. Остальные тактично исчезли.— Прежде чем снова начнешь меня упрекать, — предупредил Торк, — хотя и не имеешь на это права, позволь сказать, что это вовсе не игра. Никто не должен знать, как я люблю сыновей.Любит? Неожиданно на сердце Руби стало теплее. Может, она неверно судит о своем «муже»-викинге.— Я и Олаф последние десять лет делали все, — резко продолжал Торк, — чтобы никто из посторонних ни о чем не догадался.— Почему? Почему большинство людей должны считать, что мальчики — чужие тебе?— Тебе вовсе ни к чему знать об этом, — упрямо повторил Торк.— Правда? А я думаю, ты слишком преувеличиваешь опасность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108