— Прости за вчерашнее, особенно за то, как с тобой говорил Олаф.Но Джида лишь отрицательно мотнула головой.— Не стоит извиняться, девочка. Я давно уже так не веселилась, не говоря уже о Торке и Олафе. Мы слышали, как он вчера смеялся в твоей комнате.Руби сообщила о том, что рассказал Торк, и когда закончила, Джида снова хихикнула, дополнив историю словами Олафа.— Самое забавное то, что Зигтриг сунул Торку под нос какую-то серую сморщенную штуку и спросил, знает ли он, что это.— О нет!— Не представляешь, что случилось потом, — еще громче рассмеялась Джида. — Это был презерватив Фрейдис, тот, что она расшила красной и золотой нитками, да еще… еще… приделала к низу бахрому, — едва выговорила Джида.— Неужели?! — охнула Руби.Наконец, немного устав, она решила побыть с детьми и, привязав лошадь к задку повозки, уселась на солому вместе с ними. Следующие несколько часов, пока процессия не остановилась, чтобы напоить лошадей, она забавляла их интересными историями и веселыми песнями. Из детских песен она помнила лишь рождественские гимны и, несмотря на летний день, пела их с большим успехом.Торк посматривал в ее сторону несколько раз, пока Руби, Джида и дети, усевшись на большой валун, ели холодный обед. Чувствует ли он существующую между ними связь? Даже если Торк не верит в то, что Руби пришла из будущего, в то, что они когда-то были мужем и женой, он не может отрицать их взаимного притяжения, искры, пробегавшей между ними каждый раз, когда их руки соприкасались. Но бесстрастное лицо Торка не отражало никаких чувств, и Руби снова почувствовала, что ее предали.Они должны были прибыть в поместье Дара до ночи, но уже к полудню путешественники измучились. Тире повезло больше. Она крепко спала в повозке после того, как Руби шесть раз повторила считалку о старушке, живущей в башмаке.Но все были грубо вырваны из полудремы, когда из леса выметнулись шестеро всадников и отрезали Дара, ехавшего в конце каравана. Должно быть, незнакомцы ехали за ними довольно долго и сумели захватить Дара в тот момент, когда он покинул место рядом с внуком.— Уберите с дороги женщин и детей! — с беспокойством вскрикнул Торк под аккомпанемент злобных ругательств, направленных на часовых, проворонивших врага.— Селик, останься с Эйриком и Тайкиром и охраняй женщин.Мрачный Торк и разъяренный Олаф, захватив шестерых человек, помчались в погоню. Больше двух часов, показавшихся вечностью, Руби плакала и молилась, тревожась о судьбе Дара и о безопасности Торка и его людей.Когда измученные воины наконец въехали в поспешно раскинутый лагерь, Руби быстро пересчитала их. Слава Богу, все здесь, включая Дара, который казался невредимым, если не считать угрюмого вида и порванной туники.Кроме того, они успели захватить в плен двух окровавленных преследователей со связанными за спиной руками. На обоих ничего не было, кроме штанов. Рубцы от кнута покрывали голые спины и груди. Рана на плече одного из них сильно кровоточила, а на лбу другого синел огромный синяк. Очевидно, их били, чтобы добыть сведения.Не успев спешиться, Торк обратился к Селику:— Двое мертвых, двое сбежали.— Откуда они?— Пока не говорят. Ничего, до утра еще далеко. Они у меня раскроют рты.Синие глаза Торка блеснули сталью и кровожадной яростью, испугавшей Руби. Да, враги не дождутся сострадания!— Они умрут? — боязливо спросила Руби Джиду.— Да, но не сразу. Может, их будут пытать кровавым орлом.Как ни странно, Руби не заметила в Джиде ни малейшей жалости к пленным. Правда, они похитили Дара и, вероятно, не пощадили бы его, но пытки?!— Что такое «кровавый орел»?— Неужели никогда не слыхала? — удивилась Джида. — Теперь он редко употребляется. Это то, что три великих брата-датчанина — Халфдан Крепкие Объятия, Убби и Ивар Бескостный — сделали с королем Аэллой тридцать лет назад, чтобы отомстить за смерть отца, Рагнара. Аэлла бросил Рагнара в яму со змеями и злорадствовал, наблюдая, как они жалят его. И говорят, Аэлла потом хвастался, что поросята станут визжать, узнав о судьбе борова. Но сыновья Рагнара доказали, что Аэлла прав, потому что поросята отомстили за смерть борова кровавым орлом.— Но что это такое? — задохнулась Руби.— Это самая медленная и мучительная смерть. Викинги привязывают врага к дереву и надрезают его позвоночник так, что ребра разлетаются в стороны, подобно крыльям, обнажая сердце. Потом те мешки, которые нужны людям для дыхания, вытаскиваются и кладутся на спину. Это считается благородной жертвой Одину, — объяснила Джида.— Думаешь, Торк способен на такое? — пробормотала Руби, борясь с тошнотой.Джида непонимающе поморщилась:— Почему ты спрашиваешь? Он джомсвикинг, но любой мужчина сделал бы это, чтобы защитить семью.Руби пыталась не думать об ужасных картинах, вызванных рассказом Джиды. Она заметила, что Торк по-прежнему игнорирует ее. По правде говоря, печальное происшествие с Даром, казалось, еще больше укрепило решимость Торка, которой Руби не понимала, но ощущала всем сердцем.Из-за всех задержек солнце уже село, когда они въехали на поместье Дара, лежавшее среди полей и лугов, кормивших огромные стада овец. Пастухи, с посохами в руках, с помощью лаявших колли загоняли стада на ночь. Было еще достаточно светло, и арендаторы и крепостные высыпали из домов, приветствуя ярла. Все выглядели сытыми и довольными.Джида объяснила Руби классовую систему викингов: верховные короли, мелкие короли, или знать, землевладельцы — ярлы, или графы, мелкопоместные дворяне, или гесиры, фермеры, свободные крестьяне, или арендаторы, и наконец, на самом низу — рабы. Сначала Руби никак не могла усвоить все это, пока не научилась отождествлять титулы с именами:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108