Он перевел дыхание, зажмурился, смахивая с ресниц капли, и растянулся в довольной улыбке победителя. После чего резким движением взметнул вверх руку. В ней сверкнул ослепительный золотой диск с серебряной чеканной инкрустацией в виде полумесяца.
— Есть! — завопила Бесс.
— Да, девочка! — хохотнул Кинкейд. — Есть. Футах в двадцати, в такой густой и вязкой грязи, какая только в преисподней бывает.
Шотландец швырнул ей сияющую добычу. Диск золотой птицей просвистел над водой и попал прямо в руки Бесс.
Мгновенно ее окружили матросы. Четыре пары рук потянулись к золоту, каждый хотел ощутить вожделенную тяжесть сокровища.
— Ну-ка, ну-ка! — вопил Гик Уордер. — Дайте-ка взглянуть!
Он выхватил драгоценный диск у парня по прозвищу Длинный Том и попробовал золото на зуб.
— Ну что, настоящее? — волновался Джон Браун.
— Настоящее. Как нос на твоей морде, — отозвался Уордер, ошарашенно глядя на блестящую пластинку.
Бесс не обращала на взволнованных мужиков никакого внимания. Взгляд ее снова был прикован к заводи, куда нырнул, набрав побольше воздуха, шотландец. В этот раз, правда, секунды не казались уже часами, только минутами. Вырвавшись на поверхность, Кинкейд гордо предъявил Бесс золотой сосуд в форме головы ламы и помятую золотую перчатку, расписанную таинственными знаками. После пятого погружения на берегу лежала уже груда сокровищ: серебряная голова-маска, натуральной величины золотые початки-серьги, где каждое зернышко было отдельной каплей золота, а каждый листик серебряной пластинкой; серебряная фигурка человечка с перламутровыми глазами, в «сандалиях» из драгоценных камней; плетенная из золотых нитей лодочка пятидюймовой длины, сделанная изящно и скрупулезно до мельчайших деталей.
Такое количество золота подействовало на матросов одуряюще. Они будто впали в детство, плясали, прыгали, орали как пьяные. Каждый вцепился в свою порцию богатства, каждый норовил поведать другому, что собирается делать со своей долей, когда окажется в английских землях.
А Бесс оставалась на удивление равнодушна к сокровищам. Клад, в поисках которого они проделали такой долгий и тяжкий путь, казался теперь ненужным и бесполезным. Единственное, что ее волновало, так это состояние Кинкейда, который все продолжал нырять в черные глубины.
— Давай я сменю тебя, — предлагала она, — ты ведь устал. А я прекрасно плаваю.
— Нет, — сопротивлялся Кинкейд, позволив себе немного отдохнуть на берегу. — Здесь коварное дно. Водорослей паутина, завалы коряг. Сундуки давно рассыпались в прах, если вообще они были. Приходится разгребать ил. Нет, женщине там делать нечего.
— И тебе тоже там больше делать нечего, — настойчиво сказала Бесс, удерживая его за руку. — Золота уже предостаточно. Давай закончим, пока с тобой что-нибудь не случилось. — Девушка не скрывала уже дрожи в голосе. — Ты поднял со дна целое состояние. Нет необходимости жадничать.
Кинкейд, прищурившись, отрицательно качал головой.
— Свою долю получит вся команда, не только эти ребята, но и Руди, и все, кто остался на «Алом». Содержать корабль не так дешево. Нам должно хватить на обратную дорогу в Мэриленд и на то, чтобы на Заливе чувствовать себя уверенно. Нет уж, девочка моя, я вытащу все, что смогу. Второй раз нам этот путь не пройти.
И он в очередной раз исчез в черной глуби. Бесс на коленях сидела у кромки заводи, равнодушная к растущей горе драгоценных диковинок. По щекам ее катились слезы. Она была так подавлена, так встревожена, что не заметила, как постепенно изменилась атмосфера у водопада: от радости матросов не осталось и следа. Теперь они погрузились в зловещее молчание.
Тик Уордер, Джон Браун, Длинный Том и Мюррей собрались в кружок в самом дальнем углу прогалины. Ха-кобо был занят костром и приготовлением пищи. Проводник вообще не проявил к золотому кладу никакого интереса. Все это время он сооружал из ветвей, пальмовых листьев и сучьев примитивную хижину. Вот и сейчас он сидел к мрачным матросам спиной и раздувал непослушные угольки.
На поверхности воды появился Кинкейд, медленно подплыл к берегу и, обессиленный, свалился на траву.
— Ладно, — выдохнул он. — Похоже, все. Если там и есть еще золото, то пусть его сам сатана из ила выкапывает.
Бесс обняла Кинкейда, прижала к груди его голову. Изнеможение его было очевидно.
— Зря ты столько раз нырял, — мягко укоряла она шотландца, теребя его мокрые волосы. — Совершенно бездумно.
Пошел дождь. Кинкейд был все еще не в состоянии двигаться, поэтому Бесс так и сидела около него, пока не промокла насквозь.
— Ха-кобо собирается подать нам ужин. Он что-то там подстрелил, — сказала она. — Я не видела, но думаю, это…
Внезапно Кинкейд толкнул ее на землю и накрыл своим телом. Раздался какой-то хлопок, затем крик. Бесс подняла голову и увидела, что через прогалину, пошатываясь, бредет Тик Уордер, в руках у него пистолет, а из шеи торчит короткая, с легким оперением стрела.
Бесс ахнула. Внутри у нее все сжалось. Земля будто уходила из-под них.
— Карибы, — прохрипела она.
— Нет, — отозвался Кинкейд. — Ну-ка лежи, не поднимайся, — велел он и осторожно пополз к куче своей одежды, где оставил пистолет.
Уордер сделал несколько нетвердых шагов, упал на колени, а потом рухнул лицом вниз и больше не шевелился. Бесс посмотрела на проводника — куна, но тот даже не двинулся, просто наблюдал, как остальные матросы похватали все, что смогли унести из золота, и бросились в заросли. Когда они окончательно скрылись из виду, Ха-кобо встал и подошел к Бесс и Кинкейду, протягивая вперед руки. Оружия у него не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83