Еще одна неожиданность. За время его отсутствия здесь точно не обошлось без дьявольского вмешательства. Две жены Маклейнов: Кэмпбелл и английская бабенка. Что ни новость, то удар по тому, что он прежде считал незыблемым. Бороться с Кэмпбеллами, защищать Маклейнов. Бороться с англичанами, защищать Маклейнов.Теперь его король погиб от рук англичан, а брат женился на англичанке. Его брат, собиравшийся стать священником.Ладно, объяснения потом; сейчас пора вернуться на судно, иначе он увидит, как оно уходит.– Можешь взять один из пледов отца, – предложил Рори. – А я пришлю рубашку, свежую воду и полотенце.Кивнув, Патрик направился к каменной лестнице, ведущей в спальни наверху, но его мысли все еще крутились вокруг новостей, которые он только что услышал.– Лахлан тоже здесь живет?– Нет. Обычно он в Эдинбурге или в море, а сейчас приехал, чтобы обсудить покупку нового судна.– Кажется, из нас ты один любил море.– Да, но это было бегство от здешнего уныния после смерти Мэгги. После твоего исчезновения и смерти отца мне пришлось вернуться. Лахлан, считая себя виноватым в. смерти отца, не мог заставить себя ничего делать, кроме как сочинять песни, и Инверлейт все больше приходил в упадок. Кэмпбеллы не прекращали набеги, и Маклейны стали разбегаться по другим кланам в поисках защиты. Видит Бог, я не хотел возвращаться, слишком много призраков таилось здесь. Вряд ли у тебя или у меня остались счастливые воспоминания о детстве. Тогда Арчибалд и Гектор решили подыскать мне жену, хотя я поклялся никогда больше не жениться. Они считали, что у меня должен быть повод вернуть Инверлейту его прежний статус.– И ты женился на Кэмпбелл? – не удержался от вопроса Патрик: он до сих пор не мог смириться с произошедшими здесь переменами.– Они полагали, что выкрали другую девушку. – Рори устремил взгляд на гобелен, украшавший стену. – Помнишь, как все мы дали одну и ту же клятву?– Помню, – подтвердил Патрик.Это был единственный раз в их мальчишескую пору, когда они собрались вместе. Ему исполнилось тогда четырнадцать, и главный его интерес составляло оружие, а не глупые девчонки. Рори было десять, а Лахлану – всего семь, хотя уже в этом возрасте он больше склонялся к книгам, чем к оружию. Вскоре после этого Патрика забрала к себе на воспитание другая шотландская семья, а когда он вернулся, отец постоянно заставлял его соревноваться с Рори и жестоко наказывал того, кто не оправдывал его ожиданий.– Я тогда не верил в проклятие по-настоящему, – признался Рори. – Это была легенда, и мать, как и многие другие, просто умерла от лихорадки. Но потом умерла и моя Мэгги. После твоего отъезда я женился снова, на девушке по имени Анна, ты никогда не видел ее. Это был брак скорее по взаимному расчету, но я к ней привязался, а она тоже умерла от лихорадки, занесенной сюда из порта одним матросом. Тогда я поклялся, что больше не вступлю в брак: довольно с меня двух умерших жен и трех жен нашего отца. Тогда-то я всерьез задумался над словами, произнесенными так беспечно в детстве.– И все же ты снова обзавелся семьей…– Это длинная история, и я расскажу ее тебе, когда у тебя будет время. Но знай, что Фелиция завоевала сердца всех Маклейнов, включая Лахлана. Она обязательно завоюет и твое тоже.– Я не расположен никого впускать в свое сердце, – возразил Патрик. – Никого. – Он резко отвернулся от брата.Поднимаясь вверх по лестнице в покои, принадлежавшие когда-то его отцу, Патрик знал, что сказал правду. Он очерствел за эти шесть лет, проведенных на галере, и, вступив на землю Маклейнов, почувствовал лишь незначительную боль, ничего больше. Конечно, он был рад, что братья живы, но почти не опечалился, услышав о кончине отца. Неужели его сердце и впрямь окаменело, если вместо горя он чувствует лишь пустоту?Впрочем, его отец никогда не был любящим человеком и не заслуживал особого уважения. Сам он будет руководствоваться не жалостью к себе, как отец, не сердцем, как братья, а разумом и чувством ответственности.
Джулиана ежилась от промозглого ветра, продувавшего залив. Место, куда они прибыли, было совсем не похоже на ее теплую, обласканную солнцем страну, а холмы на берегу выглядели голыми и негостеприимными.Ею овладело отчаяние. Увидит ли она когда-либо родную Испанию?Она вздрогнула, когда рядом возник Мануэль с шалью. С тех пор как она вылечила его раны, мальчик провозгласил себя ее защитником и теперь ходил за ней как тень; но мог ли он защитить ее от мускулистых гребцов?Джулиана посмотрела на Мануэля. Проявила ли к нему хоть каплю доброты за его короткую жизнь какая-нибудь другая женщина? Вряд ли.Ее сердце сжалось. Как только Маклейн покинул судно, гребцы стали объединяться в группы и перешептываться по углам: мавры в одном, европейцы в другом. Макдоналд и испанец с трудом удерживали их от того, чтобы сняться с якоря и поднять паруса.Джулиана с нетерпением ждала Маклейна. Может, он и злодей, но до сих пор она считала его своим единственным защитником. Было очевидно, что вожак не жалует испанцев, и все же он дач ясно понять команде, что ни Кармиту, ни ее трогать не позволит. Вопрос состоял лишь в том, как долго он сумеет их контролировать.А может, он отвезет ее на берег? Она слышала много легенд о диких горцах, голыми выходивших на поле боя, и сама была свидетелем неистовства вожака.Мануэль подошел к поручням и стал вглядываться в берег.– Кажется, сюда кто-то едет! – громко объявил он.Джулиана пригляделась и тоже разглядела трех всадников и двух оседланных лошадей, скакавших рядом. Ее охватило волнение. Родственники Маклейна – что они с ней сделают? Наверняка они не хуже, чем сам Маклейн, знают, что она являет собой опасность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83