Поэтому она взобралась на стену и провоцировала Роберта выстрелить в нее, надеясь положить конец сражению. Именно поэтому она пожертвовала своей жизнью сейчас.
Она пыталась защитить людей Алекса.
– Взгляни на это, – сказал Бродик, выуживая из потухшего очага клочок бумаги.
Записка сильно обгорела, но отсыревшие угли погасили пламя, прежде чем оно полностью уничтожило бумагу. Осторожно зажав ее между пальцами, Алекс прочитал:
«…голова этого безумного глупца не будет отделена от туловища и вручена его драгоценному сыну.
Их судьба в твоих руках, Гвендолин.
Роберт».
– Боже, – прошептал он, и его страх сменился слепой яростью. – Роберт угрожал, что убьет меня, если она откажется уйти с ним.
Дрожащими пальцами он скомкал записку и швырнул ее в очаг.
– Разделите людей на два отряда. Половина останется здесь для защиты замка. Остальные поедут со мной.
Камерон погладил бороду и задумчиво посмотрел на обгоревший клочок бумаги.
– Интересно, каким образом эта записка попала в ее комнату?
– Хороший вопрос, – бросил Алекс, выходя из комнаты, – и я, черт возьми, намерен выяснить это.
– Ушла? – растерянно повторил Оуэн. – Куда ушла?
– Она не могла уйти, – сказал Лахлан, и вид у него при этом был совершенно расстроенный. – Я приготовил для нее особое вино.
Алекс заткнул кинжал за пояс.
– Сохрани вино, Лахлан, пока я не верну ее домой.
– Но почему девочка захотела покинуть нас? – спросил Оуэн. – Мне казалось, что мы прекрасно поладили.
– Я нашел в ее комнате записку, в которой Роберт угрожал убить меня, если она не сдастся ему, – объяснил Алекс.
Реджинальд схватился за меч и закричал:
– Клянусь всем святым, я так изрублю эту свинью, что лягушкам придется слизывать его останки с земли!
– Ты хочешь сказать, что мой дядя был здесь, в замке? – побледнев, спросила Изабелла.
На мгновение все ошеломленно умолкли.
Фаркар рыгнул и обвел туманным взглядом большой зал.
– Я не помню, что видел здесь крадущегося Роберта, – сказал он, вздохнул и снова уткнулся носом в кубок.
– Если один из этих чертовых Максуинов и проник сюда, то не через ворота, – заверил Гаррик Алекса. – Мы с Квентином смотрели в оба, и единственными, кто проходил мимо нас этой ночью, были Нед и Гвендолин.
– А днем? – спросил Бродик. – Ворота были открыты, пока мы осматривали внешнюю стену.
– Ну, это правда, – согласился Гаррик. – Но вы не можете требовать от меня, чтобы я запомнил каждого, кто проходил через ворота в течение всего дня. Особенно если учесть, что многие из вас прикрывали голову от дождя.
– Я и не требую этого, Гаррик, – заверил его Алекс. – Я только хочу знать, не заметил ли ты вчера, кто входил и выходил из комнаты Гвендолин.
Он обвел испытующим взглядом лица собравшихся вокруг него людей, наблюдая за их реакцией. Его глаза задержались на Элспет, поскольку он знал, что у нее были причины желать ухода Гвендолин. Но выражение ее лица оставалось бесстрастным, по нему не пробежало ни тени вины или злорадства.
– Алиса? – спросил он, внезапно заметив промелькнувшую на лице кухарки неуверенность.
Алиса с беспокойством смотрела на него.
– Ты видела кого-нибудь в комнате Гвендолин?
– Я принесла ей поднос с едой, – сказала Алиса, комкая в руках фартук. – Девочка весь день помогала Кларинде разрешиться от бремени, и я подумала, что ей нужно хотя бы немного поесть.
– Это было очень предусмотрительно с твоей стороны, – заметил Алекс. – Значит, ты вошла к ней в комнату?
Она отрицательно покачала головой.
– Ты оставила поднос под дверью?
Алиса опять покачала головой.
– Тогда что ты сделала с подносом? – спросил Алекс, с трудом сохраняя спокойствие.
– Я отдала его Ровене, – выпалила Алиса. – Она как раз выходила из комнаты Гвендолин. Ровена сказала, что сама внесет поднос в комнату. Она очень настаивала.
Раздался всеобщий вздох, и глаза всех собравшихся в зале людей устремились на стоящую рядом с Алексом Ровену.
– Неужели ты поверишь, что я имею какое-нибудь отношение к бегству Гвендолин, Алекс? – небрежно фыркнула она. – Я просто поставила поднос в ее комнате и вышла. Понятия не имею, как эта записка оказалась на ее подушке.
Алекс замер, на мгновение лишившись дара речи. Они с Ровеной дружили с детства, и он отказывался верить, что она каким-то образом связана с исчезновением Гвендолин. Но неумолимая логика заставила его наконец задать вопрос:
– Откуда ты знаешь, Ровена, что ее оставили на подушке?
– Я… ты сам это сказал, – пробормотала Ровена. – Точно.
– Нет, Ровена, – ответил он, стараясь справиться с охватившим его ужасом. – Я этого не говорил.
Она смотрела на него широко раскрытыми и застывшими, как у пойманного животного, глазами. Алекс хотел бы разозлиться на нее, но вместо этого ощутил лишь слабость и пустоту внутри. Когда Флора заболела, Ровена служила для него неиссякаемым источником силы и мужества, а во время последовавшей за этим черной полосы безумия она ни разу не поколебалась в своей безграничной преданности ему и уверенности, что он непременно снова будет здоров. Теперь, когда она стояла перед ним с дрожащими губами и глазами, в которых застыло отчаяние, он внезапно понял, почему она все эти годы была так беззаветно верна ему.
Она любила его.
– Эта записка действительно была от Роберта? – тихо спросил Алекс. – Или ты написала ее сама?
Она покачала головой:
– Об этой записке мне ничего не известно…
– Ровена, – оборвал ее Алекс. – Я хочу услышать от тебя правду.
Она опустила глаза.
– От Роберта. – Ее голос был тихим и дрожал. – Я знала, что он собирается сжечь наши дома, а нас самих уморить голодом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114