Удостоверившись, что все в порядке, Джонсон провел Ника в обход детектора металла, который не миновали остальные пассажиры, вручил посадочный талон и махнул на прощание рукой.В первом салоне воздушного судна уже поджидал командир Джеймс Т. Соренски. Ник летал вместе с ним раз шесть за последние три года и помнил, что Джеймс — превосходный пилот, до тонкостей знающий свою работу. Недаром Ник справлялся о нем, на всякий случай, разумеется: что, если в его биографии кроются подозрительные факты вроде вероятности нервного срыва во время полета?!Ему было известно о Джеймсе все, вплоть до сорта зубной пасты, которой тот пользовался. Но страхи не унимались. Правда, Соренски закончил военно-воздушную академию с отличием и восемнадцать лет проработал в войсках специального назначения. Послужной список капитана был безупречным, но и это не помогало. Ника выворачивало наизнанку. Как же он ненавидит это состояние! И хотя он знал, что все сводится к душевному равновесию, а Соренски был его хорошим знакомым, Ник все же не мог заставить себя доверять человеку, способному поднять и удержать в воздухе почти полтораста тонн стали.Соренски мог бы послужить моделью для авиационного плаката: безукоризненная прическа, китель без единой морщинки, с острыми как бритва складками на брюках, высокий рост, стройная фигура. Ник и сам не имел ни унции лишнего жира, но рядом с ним чувствовал себя настоящим бегемотом. Командир излучал уверенность и твердо соблюдал установленные самим же собой правила, что Ник весьма ценил. И хотя у Ника было разрешение на оружие, Соренски было не по себе, а этого он допустить не мог и поэтому заранее вынул обойму. Поздоровавшись с пилотом, он уронил обойму в его протянутую руку.— Рад снова видеть вас, Ник.— Как себя чувствуете сегодня, Джим? Соренски улыбнулся:— По-прежнему опасаетесь, что меня хватит инфаркт прямо в воздухе?Ник пожал плечами, чтобы скрыть смущение.— Что-то вроде этого. Согласитесь, все может случиться.— Верно, но я не единственный на борту, кто способен посадить самолет.— Знаю.— Но вам от этого не легче, верно?— Не легче.— Вам столько приходится летать, пора бы и привыкнуть.— Я и сам так думал, но ничего не получается.— А ваш шеф знает, что вы испытываете каждый раз, когда очутитесь в самолете?— Конечно. Но он, видите ли, садист. Соренски рассмеялся.— Сегодня все пройдет как по маслу, — пообещал он. — Не хотите прокатиться до самого Лондона?— Лететь через океан? Никогда в жизни! Желудок его снова сделал сальто-мортале.— Я собираюсь домой.— Неужели никогда не были в Европе?— Пока нет, подожду, когда туда проложат шоссе. Пилот мельком взглянул на обойму.— Спасибо, что отдали. В сущности, я не имею никакого права просить о таком.— Но вам не по себе при мысли о заряженном пистолете на борту, а я не желаю, чтобы первый пилот нервничал в полете.Ник попытался протиснуться мимо Соренски и устроиться на своем месте, но командиру хотелось поболтать.— Кстати, где-то с месяц назад я прочел в газете, как вы спасли жизнь бедному мальчишке. Весьма интересно было узнать о ваших родных и лучшем друге-священнике… странно, что вы пошли в жизни разными дорогами. Вы носите значок, а он — крест. Поверьте, я горжусь нашим знакомством.— Я всего лишь навсего выполнял свой долг.— А подразделение, в котором вы работаете? Как же вас прозвали? — И прежде, чем Ник успел ответить, командир вспомнил: — А, да, апостолы!— Я так и не понял, откуда репортеру удалось выудить эти сведения! Не думал, что кто-то посторонний знает это прозвище.— По правде говоря, в самую точку! Ведь если бы не вы, мальчику не жить.— На этот раз повезло.— Репортер упомянул о том, что вы отказались дать интервью.— Мы работаем не напоказ, Джим. Я сделал все, что от меня требовалось, и только.Скромность агента потрясла Джеймса.— Но вы сработали просто блестяще, — возразил он. — Вернули малыша родителям, а это самое главное.— Как я уже сказал, нам повезло.Соренски, видя, что Ник неловко морщится, поспешил сменить тему:— Кстати, сегодня на борту маршал Судебный исполнитель, полицейский

Даунинг. Ему пришлось сдать мне оружие. Случайно, не знаете его? — ухмыльнулся он.— Знакомое имя. Он сопровождает заключенных, верно?—Да.— С чего это он вдруг решил лететь коммерческим рейсом? — удивился Ник. — У них есть свои самолеты.— Судя по его словам, ситуация действительно необычная. Ему нужно срочно доставить обвиняемого в Бостон на суд, — пояснил Джеймс. — Даунинг утверждает, что дело вполне ясное. Парня приперли к стенке за продажу наркотиков, и вроде бы он совсем смирный. Не взбрыкнет. Даунинг считает, что адвокаты подадут на апелляцию, прежде чем судья успеет поднять молоточек. Они, как и вы, уже на борту. Даунинг родом из Техаса, это сразу слышно по говору. Хороший парень. Вам не мешало бы познакомиться с ним.Ник кивнул.— Где они сидят? — поинтересовался он, заглядывая в первый салон.— Отсюда не видно. Слева, в заднем ряду. Даунинг сковал мальчишку по рукам и ногам. Поверите, Ник, этот самый заключенный ненамного старше моего сына Энди, которому всего-то четырнадцать! Какой ужас, что по закону ему придется провести остаток жизни в тюрьме.— Преступники с каждым годом становятся все моложе и глупее, — вздохнул Ник. — Спасибо, что сказали. Подойду поздороваться. Пассажиров сегодня много?— Нет, — покачал головой Соренски, сунув обойму в карман. — Самолет наполовину пуст. Вот в Логане Международный аэропорт в Бостоне

будет черт знает что твориться.Настояв на том, чтобы Ник обращался прямо к нему, если потребуется, Соренски вернулся в кабину пилота;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118