— Он клянется, что остров погрузился в море.
— Конечно. Позволь им потерять щепоть земли, и они поклянутся на всей Библии, между этим местом и Миклэгэрдом, что это воля Божья.
— Я рад, что твой язык вернулся к тебе снова, но не говори подобные вещи так громко. Он настоящий дьявол, черт бы его побрал. Он расскажет тебе ложь, ты скажешь ему, что это ложь, и он сможет убить тебя за то, что ты назвал его лжецом.
— Хорош же этот твой друг.
— Это у него в крови, и он ничего не может поделать с этим, я полагаю. Его брат Эйнар Бьорнсон — он был назван в честь своего отца — Бьорна, хочу сказать, в то время, когда его отец еще был жив; это, возможно, имеет какое-то отношение к тому, что Эйнара здесь нет, слава Богу. Они называют его Кровопуск. Ты понимаешь, что это значит. В Ирландии убийц датчан можно пересчитать на двух руках, но Убийцей Датчан называли твоего брата, и это был тяжело заслуженный комплимент.
— Но тут прямо-таки какое-то проклятие. Хуже всего то, что его убил никакой не датчанин.
Мелмордха сказал:
— Я сожалею об этом. Он мне очень нравился.
— О, а я просто обожал его, понимаешь. Я вырастил его; когда он был маленьким мальчиком, он имел привычку следовать за мной повсюду и задавать кучу всяких забавных вопросов. Когда он вернулся обратно, уже после того, как он стал Убийцей Датчан, от меня потребовалось усилие, чтобы узнать его снова. Но он, Сирбхолл, был честным человеком, и это несправедливо, что они убили его. Эта тишина была не той тишиной, когда бываешь в одиночестве.
— Из-за этого ты пришел сюда?
— Да. — Он отпил еще немного вина. — То, что я сделал, этого недостаточно. И это была только часть междоусобицы, в любом случае, так что они могут простить это. Но это другое. — Он кивнул. — Это совсем другое. Я хочу заставить их понять, как отвратительно все это.
Он поставил чашу на стол:
— Как отвратительно все это было.
— Что ж, ты сильно задал им.
— Я не хочу говорить об этом.
— Бьорн говорит об этом с восхищением.
— Скажи ему, что не стоит восхищаться. Если он послушается, то я сложу о нем песнь и буду распевать ее по всей Ирландии от моря и до моря.
Мелмордха улыбнулся.
— Ладно, пошли, у меня есть одна женщина, которую я напущу на твою бороду. И тебе нужна новая одежда.
— Годится. Никогда больше мне не придется слышать песен об объявленных вне закона, которых хорошо кормят и одевают. А вино — я ничего не пил так долго, кроме чистой воды, — оно ударило мне в голову.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
После того как его борода была сбрита, а волосы подстрижены, он лег спать. Мелмордха разбудил его, когда наступили сумерки, и они прошли в зал поужинать. Все мужчины собрались за столом, и маленький смуглый человек в позолоченной серебряной короне говорил. Все остальные слушали, ловя каждое слово, словно в них заключалось их спасение. Мюртах перешагнул через скамью и сел в восьми или десяти человеках от Бьорна. Он перекрестил свое мясо и откинулся, чтобы дать возможность слуге налить ему мед. Без бороды и длинных волос он чувствовал себя свободнее и чище.
Бьорн говорил на смеси ирландского и датского, на котором они говорили на Южных Островах, где он вырос. Мюртах слушал некоторое время, пока не осознал, что Бьорн говорит так, чтобы остальные все внимали ему и показывали ему, как они его боятся. Мюртах начал есть. И почти тут же Бьорн перестал говорить.
Мелмордха рассказывал нескольким мужчинам во главе стола большей частью о воинах, приходящих в Дублин, кто они такие, откуда пришли и чего можно ожидать от них.
— Верховный Король подымет Дэл Кэйс, может быть, некоторых других.
— А что Мелсечлэйн? — спросил человек в плаще из серебристых лис.
— Мелсечлэйн властвует в Кончубаре, — сказал Мелмордха, — я не знаю, что он будет делать. Вот Мюртах знает его лучше, чем остальные. Что ты скажешь, Мюртах?
Мюртах резко поднял голову и задумался. Он вспомнил Мелсечлэйна в Кэтхэйре.
— Он придет. Может быть, он не будет сражаться, но он подымет армию.
Человек в плаще из серебристых лис сказал:
— Почему ты думаешь, что, может быть, он не станет сражаться?
Мюртах взглянул на Мелмордху, словно задавая ему вопрос.
— Он будет выжидать, возможно. Смотреть, кто из нас выигрывает, и иметь свежую армию, чтобы сражаться с победителем.
— Почему он будет так действовать? Если ирландцы выиграют…
— Он хочет вернуть себе верховный трон, — сказал Мюртах. — Если выигрывает Верховный король, то Мелсечлэйн станет… Но, может быть, он станет сражаться с Верховным королем против нас. Я не знаю.
— Ты Мюртах О'Каллинэн.
Мюртах кивнул и отправил кусок мяса в рот. Рыжеволосый датчанин сказал:
— Брат Сирбхолла-Убийцы Датчан? Мюртах снова кивнул.
— Я слышал, — спокойно сказал Бьорн, — что ты что-то вроде арфиста.
Мюртах поднял взор и взглянул прямо в невыразительные темные глаза Бьорна. Бьорн улыбнулся и обтер свой рот длинной рукой.
— Бьорн, — сказал Мелмордха, — этот человек гость в моем доме.
— Мы тоже.
— Ну и что из этого? — сказал Мюртах. — Я арфист, датчанин. А тебе разрешено убивать арфистов?
Бьорн снова улыбнулся.
— Убийство арфиста приносит несчастье. Мужчина, сидящий рядом с Мюртахом, сказал:
— Он дважды убивал людей за ложь, когда они говорили, что они арфисты. Он сказал, что они вообще не были арфистами.
— Тихо, — сказал Бьорн, — он говорит, что он арфист. Не запугивай его, а то у него будут руки трястись.
Мюртах поднял одну руку и оглядел ее. Пальцы дрожали. Бьорн засмеялся, Мюртах сказал:
— Если ты хочешь песен от меня, ты их получишь. Он откинулся и позвал слугу:
— Пойди и принеси мою арфу. Она в моих вещах. Там два инструмента с натянутыми струнами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61