— Ты не убил его, нет? — вскричал Кир.
Мюртах быстро спустился к подножию холма, высмотрел очертания двух фигур и приложил стрелу к тетиве.
— Нет, — сказал Сирбхолл, отвечая Киру.
— Не двигайтесь, — сказал Мюртах. — Сирбхолл, пойди и забери их лошадей.
— Может быть, мне убить его, — задумчиво сказал Сирбхолл.
— Забери лошадей, братец. У нас нет времени. Сирбхолл тронулся. Мюртах, глядя на двух человек внизу, под собой, вернулся туда, где поджидал его пони, и забрался на его широкую спину. Сирбхолл и две лошади уже отъехали от Кира и его спутников.
— Эй, кузен короля, — позвал Мюртах. — Если кто-нибудь спросит тебя о ваших прекрасных лошадях, пошли его ко мне, и я верну их тебе с ним. Да пребудет с вами Бог, судари.
Он поскакал галопом, чтобы встретить Сирбхолла, и они быстро ускакали прочь. Когда они отъехали достаточно далеко от холма, они снова перешли на мелкую рысь.
— Итак, — сказал Мюртах, — мы стали богаче на две лошади. Это хорошие лошади, не пони.
— Он пошлет за ними.
— Он не осмелится сказать королю, что преследовал нас. Три человека, и без вождя между ними — к чему идет Ирландия? — Он зажег свежий факел. — А теперь едем домой.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Они пересекли край датчан перед самым рассветом и вступили в холмы. Пони Мюртаха и лошадь Сирбхолла устали, и они пересели на двух новых. В полдень они остановились и отдохнули, поели хлеб и сушеное мясо, которое Мюртах имел в своих сумах, а во второй половине дня уже были под Церковью Св. Кевина в Долине Двух Озер. Они свернули на запад и поехали по холмистой возвышенности, где монахи копали торф. Через некоторое время они протрусили мимо первой пирамиды из камней, которая отмечала край местности их клана, и свернули вниз по склону к долине, где находился оплот клана О'Каллинэн.
Весь скот находился в верхней части длинной долины, ниже отвесной скалы и водопада, и там, где они проезжали, лишь несколько овец пощипывали траву. После того, как они пересекли реку, они увидели частокол. Криками и размахиванием рук они вызвали часового, он наконец заметил их. Мюртах посмотрел через ограду на водопад, словно пелена снега разделяла две бурых гряды холмов. Он полюбил это место, как только впервые увидел его.
— Там Од, — сказал Сирбхолл.
Два человека поджидали их возле открытых ворот частокола. Мюртах подтолкнул свою лошадь.
— Я все еще не понимаю, почему ты думаешь, что она властная, — сказал Сирбхолл.
— О, это была шутка. Не говори ей об этом.
За воротами они слезли с лошадей, человек подошел, чтобы принять поводья. Од вышла вперед, улыбаясь, ее юбка билась на ветру вокруг ее лодыжек.
— А ты вернулся домой богаче, чем кто-нибудь мог подумать, — сказала она. — И, естественно, вовремя, чтобы сесть ужинать вместе с нами. Привет, Сирбхолл.
— Папа!
Четыре маленькие существа выскочили к воротам, сверкнули ясными глазками и накинулись на него.
— Освободите меня, — засмеялся Мюртах. — Од…
Четверо детишек визжали, наскакивая на него. Они повисли на его руках, раскачивались на них, карабкались на него, словно на дерево, и тузили его как сумасшедшие. И хохотали. Од взяла Сирбхолла за руку и повела его во двор, а Мюртах, убедившись, что все его дети повисли прочно, последовал за ним, держа в охапке малышню.
На просторном дворе большинство людей вышло, чтобы приветствовать их дома, и все кричали и махали им. Эгон, старший сын Мюртаха, начал петь боевую песню, отбивая ритм на плечах Мюртаха.
— Ты не слишком ли уже вырос для этого? — поддразнил его Мюртах и прошел в дверь своего дома.
— Нет еще, — сказал Эгон.
Мюртах остановился посреди комнаты и стряхнул их. Од подавала Сирбхоллу чашу с каким-то питьем.
— Что за ужин? — спросил он.
— Если это вареное мясо, то я вернусь обратно в Тару, — сказал Мюртах. Эгон был снят с него последним и теперь вел себя почти как взрослый мальчик, но Эйр висла на его руке и кричала:
— Папа, ну посмотри же на меня, ну посмотри! Он посмотрел на нее сверху.
— Ну, ты ничем не отличаешься от того, что я оставил. Все они зашлись от хохота. Эгон и Нил потащили его к скамье и заставили сесть, а двое самых маленьких забрались к нему на колени. Он держал Эйр прямо перед собой одной рукой и спросил через ее голову:
— Ничего не произошло, пока меня не было?
— Ничего особенного, — Од наливала ему аскуибхnote 9 в чашу. Ее большие глаза пытливо вглядывались в него. — А где ты взял этих двух лошадей?
— Мы выменяли их, — Конэлл, самый маленький, начал подпрыгивать на колене Мюртаха. — Одну мертвую лошадь на две, и эти две хорошие, а та мертвая даже не была наша… Конэлл, сиди спокойно.
Од поставила чашу перед Мюртахом и привычным движением сняла ребенка.
— И никто не убит. И все женщины превозносили твое имя.
— Я клянусь, — сказал Сирбхолл, — это была самая скучная поездка, в какой я когда-либо участвовал.
При звуке его голоса все дети перестали возиться и сгрудились за спиной Мюртаха. Од отошла с Конэллом, цепляющимся обеими руками за ее юбки. Мюртах отпил почти половину аскуибха одним глотком и опустил чашу.
Эгон спросил:
— Папа, ты принес мне меч?
— Принес тебе меч? Что ты имеешь в виду, когда спрашиваешь, принес ли я меч?
У Эгона появилось на лице выражение отчаяния:
— Ты обещал, что принесешь мне меч.
— Да, я обещал? — он взглянул на Од.
— Было такое упоминание, — она взяла чашу Сирбхолла и снова наполнила ее. Две ее служанки вошли и стали накрывать стол к ужину.
— Я забыл, — сказал Мюртах Эгону. — У тебя есть твой деревянный меч, играй им.
— О, папа, ты забыл?
— Извини. В любом случае, ты еще недостаточно вырос для этого.
— Господи, — сказал Сирбхолл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61