— Послушайте-ка.Это был Норман Хансон. Он что-то сказал в свой микрофон, потом обратился к Колльбергу.— Я только что поймал наблюдателя на колокольне. Ему кажется, что он видит Бека.— Видит? Где?— Лежит на северном балконе со стороны двора.Хансон серьезно поглядел на Колльберга и добавил:— Похоже, что он ранен.— Ранен? А он шевелится?— Сейчас нет. Но наблюдатель считает, что несколько минут назад он шевелился.Сообщение могло оказаться справедливым. Ведь с крыши «Боньерса» Рённу не видна дворовая сторона. А церковь расположена севернее дома, да вдобавок ближе на двести метров.— Надо вынести его оттуда, — пробормотал Колльберг.— Да и вообще пора кончать эту волынку, — мрачно сказал Гюнвальд Ларссон.Через несколько секунд он добавил:— В конце концов, только дурак мог полезть туда в одиночку. Только дурак.— Молчим в глаза и говорим пакости за глаза, — подытожил Колльберг. — Знаешь, Ларссон, как это называется?Гюнвальд Ларссон долго глядел на него. Потом резко сказал:— Что ты хочешь — это безумный город в потерявшей рассудок стране. А на крыше перед нами сидит несчастный маньяк, и нам предстоит теперь снять его оттуда.— В общих чертах верно, — сказал Колльберг.— Сам знаю.— Господи Боже мой, нашли о чем разговаривать, — нервничал Мальм.Ни тот, ни другой даже не взглянули на него.— О'кэй, — сказал Гюнвальд Ларссон, — ты пойдешь выручать своего дружка Бека, а я займусь остальным.Колльберг кивнул.Он пошел было к пожарникам, но на полдороге остановился и сказал:— Знаешь, как я расцениваю твои шансы вернуться с крыши живым и невредимым? При твоем методе?— Могу догадаться, — ответил Ларссон.Потом он посмотрел на окружающих его людей и громко объявил:— Я собираюсь взорвать дверь и штурмовать крышу изнутри. Мне нужен еще один человек. Максимум два.Четверо или пятеро молодых полицейских и один пожарник тотчас подняли руки, потом еще один голос за его спиной сказал:— Можно мне?— Боюсь, вы меня не поняли, — продолжал Гюнвальд Ларссон. — Мне не нужен помощник, который считает, что это его долг, не нужен и такой, который воображает себя героем и хочет отличиться. Возможность угодить под пулю здесь гораздо больше, чем вы подозреваете.— К чему ты клонишь? — недоумевал Мальм. — И кого ты тогда хочешь взять?— Вопрос может идти только о таких людях, которые действительно готовы подставить себя под пулю. Которых это забавляет.— Возьми меня.Гюнвальд Ларссон оглянулся на говорившего.— Ах, это ты, — сказал он. — Хульт. Вот здорово. Значит, ты.— Эй! — окликнул его какой-то человек с тротуара. — Я бы тоже не прочь.Видный белокурый мужчина лет тридцати, одетый в джинсы и ношеную куртку.— Вы кто такой?— Моя фамилия Болин.— А вы вообще-то из полиции?— Нет, я строительный рабочий.— Как вы сюда попали?— Я здесь живу.Гюнвальд Ларссон испытующе оглядел его. Потом он сказал:— Идите сюда. Дайте ему пистолет.Норман Ханссон тотчас извлек свое оружие, которое почему-то носил в кармане пальто, но Болин отказался.— А свое можно? Я его в минуточку принесу.Гюнвальд Ларссон кивнул, Болин убежал, а Мальм заметил:— Вообще-то это противозаконно. И даже… ошибочно.— Точно, — откликнулся Гюнвальд Ларссон. — Здесь много ошибочного. И главная ошибка в том, что есть люди, которые готовы дать первому встречному свое личное оружие.Болин обернулся скорей чем за минуту и принес свой пистолет. Кольт «хантсмен», калибр двадцать два, с длинным стволом и десятизарядным магазином.— Ну а теперь за дело, — сказал Гюнвальд Ларссон.Он глянул вслед Колльбергу, который уже сворачивал за угол, надев на руку длинный моток веревки.— Сперва пустим Колльберга, пусть унесет Бека, — продолжал он. — А ты, Ханссон, подыщи несколько человек, которые умеют взрывать двери.Ханссон кивнул и ушел.Через некоторое время Ларссон сказал:— О'кэй.Он тоже завернул за угол, сопровождаемый своими помощниками. Когда они подошли к дому, он сказал:— Вы возьмите на себя южную лестницу, а я северную. Когда подожжете бикфордов шнур, спуститесь по меньшей мере на один марш ниже. Лучше бы на два. Справишься, Хульт?— Да.— Хорошо. И еще одно: если кто-то из вас убьет человека на крыше, ему придется впоследствии нести за это ответственность.— Даже если убьет в целях самозащиты? — спросил Хульт.— Вот именно. Даже в целях самозащиты. А теперь сверим наши часы.
Леннарт Колльберг взялся за ручку двери. Квартира была заперта, но он прихватил с собой универсальную отмычку и в два счета справился с замком. Проходя через квартиру, он успел заметить в холле верхнее платье Мартина Бека и приемник на столе в комнате. Увидел он тотчас и открытое окно, и нижнюю часть алюминиевой лестницы за окном. Лесенка выглядела хрупкой и ненадежной, а он успел прибавить несколько килограммов с тех пор, как последний раз пользовался такой. Но ему было известно, что теоретически она рассчитана на еще больший вес. И потому он без колебаний вспрыгнул на подоконник.Он удостоверился, что оба мотка веревки, повешенных через плечо крест-накрест, не помешают подъему и не зацепятся за лесенку, после чего медленно и осторожно полез на балкон.Все последующее время, пока Рённ докладывал по радио о том, что ему видно в бинокль, Леннарт Колльберг доказывал себе, что вполне могло произойти самое худшее и что он, Колльберг, вполне к этому готов. Но когда он выпрямился, собираясь перелезть через перила, и увидел на полу в одном метре от себя неподвижного и окровавленного Мартина Бека, у него потемнело в глазах.Он перебросил ноги через перилла и склонился над изжелта-бледным, обращенным кверху лицом друга.— Мартин, — хрипло шепнул он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57