— А что, за нами разве не должны прислать автобус из гостиницы?— Простите, — вмешалась в разговор молодая ясноглазая женщина. — Если вам нужно в город, мы можем вас подвезти.— Как чудесно, Дирк, — обрадовалась миссис Джонсон. — Просто замечательно. — Она хотела еще много чего сказать — о том, как много вокруг прекрасной молодежи, сильно отличающейся от стереотипной фигуры подростка-бунтаря, но побоялась показаться излишне экзальтированной.— Премного вам благодарны, мисс, — сказал Джонсон. — Автобуса из отеля что-то не видно.— Поверьте, нам это только приятно, — весело заверила их молодая женщина. — Вот наша машина.Миссис Джонсон обратила внимание, что на шеях сидевших в автомобиле чистеньких и симпатичных молодых людей были повязаны желтые платки.— Как славно вы смотритесь, — сказала она. — Вы, наверное, студенты?— Скорее друзья по клубу, — ответила молодая женщина. Автоматические дверцы автомобиля тем временем захлопнулись. — А эти румалы — наш отличительный знак. Эмблема.— Как интересно! Похоже на скаутов.— Нам было бы приятно подарить вам по платку, — сказала девушка.— Ну, что вы... Мы не можем...— Пожалуйста, нам так хочется. Вот, только набросим на шею... И вам тоже... * * * Номера 131,132 и 133.Саманта Холл и Родерик Ван Клиф внушали шоферу, что, если он не справляется со своей работой, ему лучше поискать другую.— Но автомобиль только что был в полном порядке, — отвечал шофер-француз с оттенком того особого французского высокомерия, когда кажется, что говорящий сам удивляется, зачем это он тратит время и разговаривает с недостойными, а тем более оправдывается.— Однако, сейчас о нем так не скажешь, — манерно растягивая слова, произнесла Саманта. Она напряженно крутила на плечах пелерину от “Оскара де ла Рента”— Какая тоска! — вздохнул Родерик.— Твоя вина, Родди. Если бы мы полетели “Конкордом”...— Не вижу связи. Кроме того, “Конкорд” так же неудобен, как балетные тапочки.— Можно было заказать самолет, — сказала Саманта.— Ради одного чертова уик-энда?— Моя последняя любовь делала именно так, — объявила Саманта.— Твоя последняя любовь была слишком толста, чтобы летать обычным самолетом.— Совсем она не была толста, — возмутилась Саманта. — И, кроме того...— Извините, но, кажется, у вас сложности с машиной, — вмешался молодой человек с желтым платком в кармане пиджака. — Могу подвезти вас.— Родди, сделан так, чтобы этого человека арестовали, — потребовала Саманта.— За что? Он хочет нас подвезти.— В “шевроле”, — презрительно прошипела Саманта. — И одет в полиэстр. Неужели, ты хочешь, чтобы я сидела в одном автомобиле с человеком в полиэстровом пиджаке.— Говоря откровенно, мне безразлично, что на нем, пусть хоть фиговый лист. Ты только взгляни, какая очередь на такси.— Мой автомобиль вполне комфортабельный, — произнес настойчивый молодой человек с обнадеживающей улыбкой.Саманта испустила глубокий вздох.— Ладно. Уик-энд все равно уже погиб. Пусть меня ждет полное фиаско, “шевроле” — так “шевроле”.Она с капризным видом шагнула к голубому седану. С переднего сидения ей улыбался другой молодой человек. В руках он держал желтый платок.— Вас мы тоже можем подвезти, — предложил молодой человек шоферу.— Я не сяду рядом с обслугой, — визгливо запротестовала Саманта.— Все будет хорошо, миролюбиво произнес юноша. — Он сядет впереди с нами. И мы примчим вас мигом. * * * Номер 134.Майлз Петерсон сидел в баре аэропорта, потягивая мартини; рядом на полу, у его ног, стоял изрядно потертый кожаный портфель. Петерсон уже двадцать пять лет летал на международных авиалиниях и за это время пришел к выводу, что пара рюмок чего-нибудь покрепче сразу же после полета помогает легче переносить дорогу. Пусть другие суетятся, волоча по коридорам аэровокзала пакеты, сумки и малолетних детей, а потом торчат до изнеможения в багажном отделении и выстаивают очередь на такси. Майлз Петерсон же предпочитал в это время спокойно потягивать мартини. Париж уже начинал казаться ему уютным и приветливым местечком.— Не возражаете, если я присяду рядом с вами? — спросила Майлза хорошенькая девушка, когда он приканчивал второй мартини. На вид ей было меньше двадцати, волосы, как у Брук Шилдс, и кругленькие грудки. Никогда еще Париж не казался Майлзу таким прекрасным.Он покачал головой — конечно, не возражает — а девушка робко спросила:— Вы турист?Майлз уставился на нее бессмысленным взглядом, с трудом возвращаясь в реальность.— Нет. Я здесь по делу. Торгую ювелирными изделиями. Езжу сюда шесть-восемь раз в год.— Боже, — произнесла девушка, глядя на кожаный портфель. — Если у вас там образцы, лучше быть поосторожнее.— Их там нет, — ответил, улыбаясь, Майлз. — Образцы — на мне. Но здесь тоже есть свои недостатки. Проходить таможенный контроль — сплошная мука.Девушка звонко рассмеялась, словно он необычайно удачно сострил.— Как приятно встретить здесь американца, — продолжала она. — Иногда меня охватывает... не знаю, как сказать... прямо голод по таким мужчинам, как вы.— Голод?Майлз Петерсон почувствовал, как оливки из “мартини” переворачиваются у него в желудке.Девушка утвердительно хмыкнула, облизывая губы.— Где вы остановились? — быстро спросил он.Девушка склонилась к нему и зашептала:— Недалеко отсюда. Можно дойти пешком. Через поле с густой травой.Грудь ее взволнованно вздымалась.— Какое совпадение, — сказал Майлз. — А я как раз мечтал о хорошей прогулке. Люблю быструю ходьбу. — Он выдавил из себя смешок. Поднимаясь, девушка задела его грудью. С ее пояса свисал желтый платок. — Показывайте дорогу, — сказал Майлз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68