Ну а тебе, урод, я твой пулемет в сракузасуну Ц по самую, бля, ленту! Понял?! П
очему не стрелял?
Ц Зайив…
Как войнуха, у тебя вечно Ц зайив! Репу нажирать и подушку харей топтать у
тебя никогда не заедает! Ну, ладно! Ладно…
Пока остальные чуть ли не в полный голос ржали, глядя на «припухшего» Гор
у и красного, виновато опустившего озорные глазенки Братуся, взводный за
курил, и по всему стало видно Ц гнев сменяется на милость.
Единственный, кто не понял причины столь неуместной здесь бурной радост
и, оказался всеобщий любимец Хасан. На редкость простой, не знавший по-рус
ски и сотни слов, добрый и смешной туркмен уселся на корточки и стал забив
ать отработанную ленту своего ПК.
У гаубичников что-то там не сложилось, и по кишлаку из десяти Ц пятнадцат
и домишек ударила реактивная батарея «Град». Одного залпа оказалось впо
лне достаточно, чтобы от него осталась лишь щебенка и пыль.
Через полчаса спустившаяся в кишлачок шестая рота принесла искореженн
ый обломок АКМа и рваный, посеченный «гвоздикой» подсумок с раскуроченн
ыми магазинами и окровавленной бахромой вместо ремней крепления.
Пока длился бой, шедший с комбатом Саша по приказу передал в полк радиогр
амму следующего содержания: «Попали в засаду. Расстрелян боевой дозор че
твертой мотострелковой». Он, как никто другой, знал, кто в четвертой ходит
в дозоре. Весь остаток дня Саша находился в состоянии какой-то простраци
и, а когда увидел подходящих к палаткам живых и здоровых Гору и остальных
ребят Ц убежал к реке и там разрыдался.

Глава27

Через две недели после возвращения из Раджани, взвод как-то буднично про
водил на дембель комиссованного по состоянию здоровья Шовката Шерназа
рова.
Эта, в общем-то, нетипичная для Афганистана история началась полгода наз
ад, сразу же после окончания Карамугульской операции.
Поскольку у тихого и нелюдимого Шовката практически не было ни друзей, н
и врагов, то поначалу ребята и не заметили, как переводчик и механик-водит
ель третьего мотострелкового мало-помалу полностью замкнулся в себе. А
когда уж обратили внимание, то попросту не придали этому факту должного
значения: «Ну, с кем не бывает! Депрессуха!»
Первым забил тревогу Гора. В начале весны он в очередной раз «залетел» по
поводу своей недолеченной малярии в полковую санчасть. Рота в те дни отс
утствовала Ц ушли в горы. На второй день больного пришел проведать оста
вшийся дневальным Шовкат.
Передав удивленному столь необычным вниманием и заботой сослуживцу не
сколько пачек сигарет, он уселся на кровать и в течение трех часов что-то
тихо и обстоятельно рассказывал. В свое время легко контуженный Гора нич
его не разобрал в невнятном и приглушенном монологе. Тем более, что Шерна
заров, вообще плохо говоривший по-русски, в тот день постоянно переходил
на родной ему таджикский.
Визит повторился и на следующие сутки. Сценарий тот же Ц сигареты, опуще
нные глаза, неразборчивая, затяжная речь. Сколько Гора ни напрягался, ско
лько ни прислушивался, но уловил он единственное Ц парень на что-то или к
ого-то жалуется, его преследуют, его хотят убить. И еще Гора понял Ц «поех
ал» мужик…
Когда Шерназаров уходил, Гора передал с ним записку к дежурному по роте. Н
о, как и следовало ожидать, Шовкат ничего никому не передавал и о записке с
овершенно не помнил.
Переговорив с нарядом, Гора направился к Деду. Гвардии старшему прапорщи
ку понадобилось всего несколько минут разговора с Шерназаровым, чтобы с
нять его с наряда по роте и той же ночью уложить в медсанчасть. Спустя неде
лю Шовката переправили в кабульский армейский госпиталь.
Происшедшее с переводчиком осталось для солдат и офицеров четвертой мо
тострелковой полной загадкой. Конечно, параллели между его сумасшестви
ем и карамугульскими событиями провели довольно быстро. Они сами напраш
ивались, но никто ни в роте, ни во взводе не мог ожидать от этого смуглого м
олчуна столь тонкой душевной организации, и случившееся с Шовкатом букв
ально поразило всю роту. Ни о какой симуляции здесь не может быть и речи. В
едь до дембеля Шовкату оставалось всего полгода.
В кабульской «психушке» Шерназаров пробыл долго, почти пять месяцев, и в
ернулся назад с документами на демобилизацию под конвоем Ц совершенно
невменяемым, полностью деградировавшим существом со страшным и не оста
вляющим надежд диагнозом: злокачественная шизофрения…
С первого дня, а вернее Ц ночи, Шовкат отправлял естественные надобност
и исключительно под себя. Не помогли ни уговоры, ни побои, ни профилактиче
ские многоразовые подъемы. Его выдворили на улицу, в курилку, и Шовкат спа
л там последние две недели до дембеля, благо в конце августа стояли душны
е, жаркие ночи.
К утру невыносимо воняющий матрац относили обмывать к реке. Туда же под п
рисмотром дневальных отводили и самого больного. На протяжении всего дн
я, вымытый в ледяной воде, Шовкат в одном белье уныло сидел в курилке, уста
вившись безразличным взором на свои босые ноги или рисуя шариковой ручк
ой на тыльной стороне кисти какие-то мрачные и загадочные, непонятные ри
сунки.
Отношение к Шерназарову в роте было разное: с одной стороны, его как бы и ж
алели, а с другой Ц он уже «достал» всех без исключения, и, когда несчастн
ого наконец-то отправили, подразделение радостно и облегченно вздохнул
о.
Домой комиссованного сопровождали два сверхсрочника медслужбы и прапо
рщик. Командировка у них получилась, судя по всему, веселая:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45