Посему он без всяких церемоний, усад
ив Сашу в штабной БТР, сказал ротному:
Ц В полк вернемся Ц с переводом не затягивай, Ц И, лукаво улыбнувшись, д
обавил: Ц У нас сейчас как раз ни одного пулеметчика Ц одни майоры с пука
лками! Черт знает что…
Пока солдатня заканчивала шмон и укладывала в машину найденное оружие, к
покойничку Ц а местные уже успели подвязать платочком челюсть, стянуть
меж собой большие пальцы рук и ног и усадить над почившим какого-то жалко
го, отгонявшего веткой мух дедка Ц подошел начальник особого отдела час
ти. Профессионально ощупав у трупа основание черепа и шейные позвонки, о
н ухмыльнулся, покачал головой и небрежно задрал ему рубаху на грудь. Чут
ь ниже солнечного сплетения уже начал синеть огромный лилово-бордовый к
ровоподтек.
Еще в течение часа, чуть ли не разрушив все стены и сараи, четвертая мотост
релковая потрошила усадьбу убитого, но так ничего там и не нашла.

Глава 13

Вечером, после «прогулки» в Хоксари, впервые по отношению к Саше прозвуч
ало страшное, убивающее наповал слово Ц «стукачек».
Каждый понимал, что стать или даже прослыть осведомителем означает неза
медлительную и позорную моральную смерть; и, тем не менее, стукачи были. И
более того Ц их было много, так много, что в каждом подразделении их насчи
тывалось по несколько штук. Всякий обладающий властью офицер или даже пр
апорщик вербовал, и небезуспешно, собственную «агентурную сеть». Стукач
ами, или как еще их тогда именовали Ц «заложниками» (от слова Ц заложить
) Ц становились по разному. Тут весьма показательно, как сделали осведом
ителями Тортиллу и Пивоварова.
Тортилла пришел в подразделение из иолотанского карантина. В первые же ч
асы службы его приметил видящий людей насквозь гвардии старший прапорщ
ик Старчук. Через пару дней он вызвал Тортиллу к себе в каптерку и порассп
росил про жизнь. Угостив молодого солдата чаем и пожалев сиротинушку, а т
от и правда был сирота Ц дед с бабкой воспитали, он в два счета расположил
к себе не отягощенного интеллектом, но по-крестьянски расчетливого и хи
троватого парня.
А сверх того, пообещав место каптерщика (сразу поставить на столь блатну
ю должность душару мудрый дед, конечно же, не мог) и дембель с нулевой парт
ией, старшина роты до конца афганского срока получил в свое распоряжение
верного и преданного, лижущего барские сапоги с поскуливанием стукача-
энтузиаста.
К чести старшины, он почти никогда корыстно не использовал полученную ин
формацию Ц он в ней просто не нуждался. В четвертой мотострелковой стар
ший прапорщик и так имел полную и ничем не ограниченную власть. Но все взя
тые на себя обязательства по отношению к своему стукачку он выполнил спо
лна: Тортилла последние полтора года службы занимал должность каптерщи
ка и убыл домой в самой первой, «нулевой» партии. И это, учитывая, что Хозяи
н дембельнулся на полгода раньше!
Единственное, что подвело «дытынку», так это усугубленная общей умствен
ной недостаточностью природная жадность. Он бы так и просидел в углу кап
терки, втихаря постукивая на братишек, если бы не неуемное желание отсос
ать от всех титек сразу. Тортилла параллельно стал нашептывать на ушко р
отному и замполиту, а когда в подразделение прибыл Пономарев, то в течени
е недели сделался его персональным денщиком со всеми вытекающими отсюд
а последствиями.
Вот тут-то и прокололся. Больше всех в четвертой мотострелковой он невзл
юбил, а следовательно, и закладывал тандем Шурик-Гора, чем весьма усложня
л жизнь последнего. А взводный, хоть и недолюбливал холуев и стукачей, да к
тому же сразу в одном лице, все же охотно пользовался его услугами.
И тут перед лейтенантом встала дилемма: с одной стороны, никому так не пер
епадало от него, как Горе, а с другой, он всегда вынужден был держать его по
д рукой Ц не с тупым же Тортиллой в кишлак лезть?! Поэтому, забывая о былых
распрях, в горах они работали, как правило, вдвоем. Чувствуя какие-то мора
льные обязательства по отношению к своему напарнику, командир взвода од
нажды недвусмысленно тому намекнул о причинах его постоянных «залетов
». А под конец в самых изысканных выражениях настоятельно посоветовал «п
опридержать язычок».
Естественно, впрямую расправиться со «всеобщим любимцем» солдаты не мо
гли и уже подумывали о несчастном случае во время прочесывания, как случ
ился тот самый кошмарный зимний рейд на Зуб, где именно здоровяк Тортилл
а, также наверняка ощущая за собой определенную вину, почти три дня тащил
на себе полуживого снайпера. После операции «дитятко», конечно же, уже мо
гло, не опасаясь расправы, гоголем ходить из каптерки в палатку третьего
взвода.

* * *

А вот история вербовки Пивоварова была совсем иной.
Серегу Ц после попыток членовредительства, уклонения от «почетной обя
занности исполнения интернационального долга» и симуляции сумасшеств
ия Ц взяли за одно место особисты, и он, гонимый страхом, стал добровольно
закладывать всех: от последнего чмыря Гены Белограя до ротного. И только
простреленная башка остановила столь рьяное исполнение «патриотическ
ого долга».
Вполне закономерно, что именно особый отдел имел несомненную пальму пер
венства в качественном и количественном составе своих осведомителей. О
фицеры утверждали: армейские гэбисты при желании могут посадить любого,
вплоть до командира полка. И, по всей вероятности, это были не просто слова
.
На особистов работали не только солдаты из числа имевших серьезные зале
ты (Кто только их не имел!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45