»
Ц послал его куда подальше. Но Петр был не тот парень. Пресмыкаться перед
бабаями он не стал и в тот же вечер от души отделал троих из них.
Быстро сообразив, что просто так душару им не обломать, бабаи решили пров
ести показательную экзекуцию.
И на следующее утро толпа соплеменников, изрядно попинав ногами, под обк
уренный смешок закопала Градова по шею в кучу песка. В течение всего дня у
рюки, празднуя грандиозную победу, гоняли косяк за косяком и поочередно
оправлялись Градову на голову. Когда же он, то ли от холода, то ли от невыно
симого отчаянья, потерял сознание, тело выволокли из ледяной ямы, развяз
али и, словно падаль Ц вниз головой, засунули в мусорный контейнер.
Сутки после «наказания» Петра не трогали, а после среди ночи вновь самон
адеянно поставили в караул.
Заступив в свой последний наряд и дождавшись, пока курнет и уляжется пос
ледний чучмек, он за полтора часа до рассвета спустился в землянку, зажег
свет и, дав сослуживцам несколько минут на протирание глаз и осмысление
ситуации, поделил на четверых четыре магазина; после чего спокойно ответ
ил на телефонный звонок и популярно объяснил ротному, что это у них тут за
стрельба такая.
Когда побелевший от ужаса командир роты охраны в одних подштанниках и ке
дах примчался на пост, Градов, не вдаваясь в подробности, одним чудовищны
м ударом приклада раздробил капитану челюсть, а заодно и вышиб большую п
оловину зубов. После чего равнодушно сдался до инфаркта перепуганному к
омандиру эскадрильи.
Вид залитой кровью крошечной землянки и четырех исшматованных, изжеван
ных ста двадцатью выстрелами в упор тел, по всей вероятности, произвел на
«начпо» и «насоса» столь яркое впечатление, что они, позабыв о былых разн
огласиях, приняли поистине драконовы меры и к концу года шестеро особо з
аслуженных дедулек уехали дослуживать в дисбат и зону.
А Градов на девять месяцев сел в кундузскую гарнизонную гауптвахту. Попа
в через некоторое время после этих событий в медсанбат, немного отошедши
й от болезни Гора чуть ли не на коленях упросил своего земляка, молодого л
ейтенантика медслужбы, устроить ему свидание с Петром. Офицер, еще не до к
онца закаленный армейским бездушием, под видом санобработки помещений (
а в тот год свирепствовала эпидемия брюшного тифа) побывал вместе с одни
м санитаром и переодетым Горой на губе и дал им возможность в течение нес
кольких минут переговорить через решетчатую дверь «тигрятника».
Градов довольно-таки неплохо выглядел, говорил, что к нему очень хорошо о
тносится караул Ц как ни странно, но у него все время заключения не перев
одились сигареты Ц и что скоро состоится суд трибунала, где его, скорее в
сего, оправдают. Он утверждал, что ни о чем не жалеет, что, если все вернуть н
азад, то он бы поступил точно так же, да в придачу пристрелил бы и ротного. Б
ывший командир на следствии и очных ставках, по образному выражению жиль
ца «тигрятника», «прикрывает мною свою разъе… сраку». Растирая сопли отч
аянья, капитан божился и уверял следователей военной прокуратуры, что ря
довой Градов о творящихся во вверенном ему подразделении беззакониях н
е докладывал и что вообще он был никудышным, бестолковым солдатом, котор
ый только и делал, что спал на посту, занимался онанизмом и увиливал от слу
жбы.
Еще через полгода состоялся суд, и Петру влепили семь лет усиленного реж
има. Самое любопытное выяснилось позже. Оказалось, что домой Градов верн
улся ровно через два с половиной года после своего призыва, и его освобож
дение совпало по времени в возвращением сослуживцев на дембель. Все это,
к слову, произошло задолго до горбачевской амнистии.

Глава 16

Известие о том, что в роте связи Саша низведен до уровня чмыря, в третьем в
зводе восприняли как нечто само собой разумеющееся. Правда, особой обиды
на него никто не держал, но и изменять к лучшему его положение никто не со
бирался; да и не принято было вмешиваться во внутренние дела чужого подр
азделения.
Кроме того, вечером, по возвращении из рейда, произошли события, которые н
адолго отвлекли весь взвод от судьбы бывшего сослуживца.
Шурик, окончательно доведенный тупостью Гены Белограя, сорвался и допус
тил две грубейшие ошибки: во-первых, перед тем, как набить тому морду, долж
ным образом не осмотрелся по сторонам, а, во вторых, от души припечатав Ген
улю личиком о задний десант сто сорок седьмой БМПшки, рассек тому бровь.

Как назло, в десяти метрах позади от разыгравшейся баталии стоял БТР ком
бата, и все действо развернулось перед взором НШ батальона, легендарного
Цезаря капитана Ц Ильина.
Спасая будущего замкомвзвода, офицерам роты пришлось костьми лечь, дока
зывая, какой он умница-сержант и какой урод, и недоделанный дебил Белогра
й. В ход пошли все доводы, начиная от наградных и комсомола, и заканчивая д
оводами типа: «До дембеля Ц в наряд по кухне…» и «Из туалета, засранец, не
вылезет!»
Ценой неимоверных объединенных усилий сержант отделался полными штана
ми и семью сутками гауптвахты, где, естественно, неплохо отдохнул, ежедне
вно лопая тушенку и балуясь сигаретами с фильтром, исправно поставляемы
ми из магазина верным другом. Кроме того, Шурику влепили строгий выговор
с занесением в учетную карточку по комсомольской линии, а также заставил
и принести публичное покаяние перед незабвенным Геночкой, за что в тот ж
е вечер Белограй вновь изрядно отхватил по шее. Ну и, конечно, сержанта на
пару месяцев сняли с занимаемой должности командира отделения, и он в пе
рерывах между выходами, скрепя сердце, исправно заступал простым дневал
ьным в наряд по роте Ц через день и в течение целого месяца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45