Но, в случае с нажравшимся на посту Крековым, его участие было, к сожалению, необходимо.
Наверное, Гарик рассуждал так:
Е. Е. Барханов временно отсутствует, но, вернувшись, он наверняка не придет в восторг от того, что его сотрудники средь бела дня напиваются водки и устраивают в Галерее беспорядки. Какой там «восторг», ребята, вы что… Е.Е. будет в ослепительной ярости! Тем более, что в последнее время в воздухе носились неясные веянья укрепления пошатнувшейся трудовой дисциплины и нещадного корчевания всякого рода проходимцев, обманом затесавшихся в стройные ряды частных охранников. В сиську пьяный сотрудник – это ли не проходимец? На вилы его окаянного! Так что тучи над Крековым сгустились вполне грозовые. Это «раз», но это совсем не главное «раз». Дело было не только и не столько в жалком Крекове.
Получи сие печальное проишествие огласку, среднему руководящему составу смены (и Гарику лично) вряд ли удастся избежать обвинений в потери бдительности и общей расслабленности членов. Это «два», и это уже серьезнее, так как могут последовать всякие санкции, показательные расправы и кадровые чистки. Тяжела, конечно, служба старшего сотрудника, многотруден его удел, но все же лучше сидеть в дежурке нежели околачиваться по зонам.
По всему выходило, что дельце лучше замять. Но как? Отпустить Крекова на все четыре стороны? Сомнительно, что он дойдет в таком виде хотя бы до метро. Оставить этот комок протоплазмы в Третьяковке? Исключено. Идти на мокрое дело и закатывать Крекова в асфальт охотников согласно экспресс-опросу не нашлось. Креков становился обузой, нерешаемой теоремой Ферма.
Выход, впрочем, был. Причем рядом, буквально в двух шагах. Под охраной «Куранта» находился объект под кодовым названием «восьмерка». По забавному стечению обстоятельств – бывший вытрезвитель. В его мрачных лабиринтах можно было надежно спрятать не то что одного малыша Крекова, а целый взвод таких малышей. Сама судьба указывала Гарику решение неожиданной проблемы. Удаляя паскудыша на «восьмерку», Гарик получал передышку и некоторым образом заметал следы.
Е.Е., в конце концов, мог вообще, как в песне поется «не заметить потери бойца». Зачем же в таком случае портить начальнику объекта настроение, расстраивать его по пустякам? А в самом пиковом варианте Крекова можно будет ему продемонстрировать издали в конце рабочего дня. Если недопёсок к тому времени проспится, конечно.
В общем, Гарик распорядился сопроводить Крекова на удаленный объект «восьмерка» и посадить его там под замок. В случае сопротивления – расстрелять на месте, труп сжечь, а пепел развеять над Обводным каналом. Решение было соломоново. «С глаз долой, из сердца вон», «Нет человека – нет проблемы».
Крекова унесли, и я потерял его из виду часа на три. Но ближе к вечеру вдруг обнаружил злостного нарушителя спортивного режима стоящим на служебном входе. И не просто так стоящим, а при исполнении служебных обязанностей, с важным видом осуществляющего пропускной режим.
Он был немного зеленоват, но в целом выглядел вполне сносно, что было, принимая во внимание его недавнее состояние просто поразительно. Я вообще впервые видел, чтобы человек столь стремительно совершал эволюцию от растения до существа с известными оговорками вменяемого.
Встретив Ивана Иваныча, я поделился с ним своим удивлением по поводу чудесного возрождения из пепла сотрудника Крекова. Какой, говорю, могучий организм запрятан в этом тщедушном тельце. Экий человечище матерый! Ваня совсем не разделял моего восторга.
Оказалось, если бы не Е.Е., задумчиво молвивший: «Что-то я давненько Крекова не видел», последнего ни за что бы не поставили на пост. По крайней мере, сегодня. А так пришлось срочно бежать на «восьмерку», поливать Крекова холодной водой, растирать ему талым снегом грудку и насильно поить крепчайшим чаем. За каких-то пятнадцать минут Крекова необходимо было вернуть к жизни, чего и удалось добиться благодаря комплексу энергичных восстановительных процедур.
В присущих ему прямых выражениях Ваня высказался в том смысле, что лично он после всего случившегося и на копейку не имеет доверия к этому Крекову. Старший сотрудник был в полной и непоколебимой уверенности, что маленький гаденыш себя еще покажет. Особенно его расстраивал тот факт, что Крекова поставили на первый этаж – подальше от зоркого глаза Е.Е., но поближе к нему, к Ивану Ивановичу. Первый этаж был под ваниной юрисдикцией, и теперь вся ответственность за вероятные бесчинства Крекова лежала на нашем почтенном черноголовском горожанине.
Но куда его еще было ставить-то, Крекова этого треклятого? Иконные залы, Главный вход и пост № 15 отпадали каждый по своей (весьма веской) причине.
На «пятнашке» частенько появляется Е.Е., а их встреча с Крековым тет-а-тет в планы заговорщиков (Гарика и старших сотрудников) не входила. Да уж, представляю себе эту картинку: важно вышагивающий Е.Е. вдруг сталкивается нос к носу с морально разложившимся Крековым, от которого, мягко говоря, пахнет невкусным! Нет, на «пятнашку» Крекову никак нельзя.
Теперь насчет «икон». В «иконах» особый микроклимат, приглушенный свет и низкие потолки – там Крекова еще чего доброго развезет. Да запросто! Были же прецеденты, когда нетрезвых граждан оттуда буквально на руках вытаскивали. А чем Креков этот ваш лучше прочих? Ну вот то-то.
Главный вход. Здесь тоже все понятно. Ставить за рычаги металлоискателя эту карикатуру на секьюрити просто нелепо. К тому же там плотно засел Михаил Борисович Лазаревский, который крайне ревниво относился к попыткам подвинуть его мясистое помпиду .
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124