Винсенту оставалось только надеяться, что тот факт, что его дед не проронил ни слова, не удивляет лейтенанта так, как удивляет его самого.
Все внимание лейтенанта было сконцентрировано на Хьюго, которому наконец удалось произнести сквозь смех:
— Э-э-э, извините. Конечно, смешного тут мало, но… О господи! Только не это! Только не это! — Он в последний раз вытер слезы, да так, что у него глаза покраснели, посмотрел на Оттершоу, вздохнул и сказал умоляюще: — Не смотрите на меня так. Или я опять начну смеяться. Пойдемте со мной и я… покажу, что вы натворили. — Он встал, широко улыбаясь. — Наверное, вам тоже лучше пойти, Винсент, но больше ни в чьей компании мы не нуждаемся. — Он увидел, что лорд Дэрракотт тяжело поднимается на ноги, и сказал: — Нет, оставайтесь здесь, сэр. Ричмонд меня убьет, если узнает: я донес вам, что он выпил лишнюю рюмку.
— Я пойду! — раздраженно бросил его светлость и, отмахнувшись от него, нетвердой походкой направился к двери.
— Да, и я тоже! — объявила миссис Дэрракотт.
— Одну минуточку, Эльвира! — вмешалась леди Аурелия, крепко схватив ее за запястье.
— Уф-ф-ф! — выдохнул Хьюго, выходя из гостиной следом за сержантом и прикрывая за собой дверь. — Остается надеяться, что вашей матушке удастся удержать ее, Винсент.
— Моя мать не глупее остальных, уверяю вас. В каком он состоянии?
— Ну, когда я уходил, он был на удивление в превосходном состоянии, — признался Хьюго. — Постарайтесь как-нибудь отвлечь его светлость. Не хочу, чтобы мальчишке досталось.
— Попытаюсь, но надежды на успех мало, — ответил Винсент.
И когда он легко побежал вниз по лестнице за своим дедом, Хьюго остановил лейтенанта, положив руку ему на плечо.
— Подождите, — сказал он. — Дайте Винсенту возможность отвлечь деда. Уверяю, для вас же будет лучше. Хотя я и не могу удержаться от смеха, но дело дрянь.
Сержант был с ним согласен, но ничего не сказал. В какой-то момент казалось, что подозрения лейтенанта Оттершоу вот-вот оправдаются, но хохот майора убил последнюю надежду на это. По мнению сержанта Хула, ни один здравомыслящий человек, стоящий на пороге разоблачения в пособничестве преступлению, не смог бы так искренне смеяться. К тому же майор разговаривал со своим кузеном так, словно не придавал ни малейшего значения тому, слушают его или нет. Остается лишь надеяться, что этот болван, офицер береговой охраны, под началом которого он был вынужден служить, не усугубит их и так незавидное положение и что надменному молодому джентльмену удастся все-таки нейтрализовать милорда.
Лейтенант Оттершоу, в отличие от сержанта, все еще не оставил надежду, однако его положение вызывало больше сочувствия, поскольку он не знал, что и думать, а еще меньше — что делать. Лейтенант был известен тем, что умел прекрасно владеть ситуацией, и, несмотря на то, что это было довольно нелегко, дело все же оставалось понятным. Но с появлением майора в мгновение ока ситуация переменилась, моментально зайдя в тупик, выскользнув из крепких рук лейтенанта. У него возникло неприятное чувство, что он сбился с прямой дороги и попал в туман и как бы он ни пытался обдумать свое положение и понять, что именно он упустил, он не мог выдвинуть разумных доводов, чтобы переложить за это вину на майора. Майор же, конечно, старался прибегнуть ко всевозможным уловкам, какие только мог выдумать, лишь бы избежать необходимости показать Ричмонда, хотя все его усилия были чрезвычайно неумелыми, в результате чего ему пришлось бросаться из одной крайности в другую и в конце концов капитулировать. По крайней мере, именно так и казалось до момента крушения его планов, когда, вместо того чтобы сдать свои позиции, майор совершенно неожиданно разразился хохотом. Оттершоу, уже сбитый с толку его противоречивыми выходками; пережил настоящий шок, от которого до сих пор никак не мог оправиться. Мысли лейтенанта были в полном смятении, у него в голове постоянно вертелось одно навязчивое и неприятное опасение: если Ричмонд действительно напился и не ранен, то в поведении майора нет ровным счетом никаких противоречий. Он все время просто пытался защитить Ричмонда от его матери и деда, а не от мстительной руки закона.
— Возможно, это сэкономит нам время, сэр, — резко сказал лейтенант, спускаясь по лестнице рядом с майором Дэрракоттом, — если я сообщу вам, что видел собственными глазами кровь на ступенях, ведущих к черному ходу в этом самом доме.
Его взгляд приник к профилю майора в надежде заметить малейшие признаки беспокойства.
— Не знаю, как насчет ступеней, — ухмыльнулся майор, — по видели бы вы кладовую! — Ухмылка исчезла, и он покачал головой. — Нет, все в порядке, но вы натворили дел, лейтенант! Теперь один бог знает, какие могут быть последствия, поскольку… Но лучше я начну с самого начала. Я изо всех сил старался дать вам намек, но вы не обращали на меня ни малейшего внимания. — Хьюго повернул голову, осмотрел лейтенанта с головы до ног и сказал с загадочной улыбкой: — Знаете, у меня есть, что сказать любому моему подчиненному, который очертя голову бросился в неприятности, как и вы. Может быть, у нас и получится замять это дело, но между нами, если только я сумею заставить вас разобраться в происходящем. Но поскольку это настоящий скандал, как спустить его на нет, выше моего понимания. — Он печально вздохнул. — Во всяком случае, я бы сделал все, чтобы его светлость не увидел, что наш Ричмонд пьян как сапожник, если бы вы, как последний болван, не настаивали на необходимости увидеть его. Вы можете сказать, что это я виноват в том, что позволил ему перебрать лишнего, но дело в том, что я и сам довольно сильно нализался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116