Глава 19
Не прошло и пятнадцати минут, как майор вошел в гостиную. Еще до того, как он открыл дверь, было ясно, что задача продлить обмен мнениями между дедом и лейтенантом Оттершоу, возложенная на Винсента, не потребовала от кузена особых усилий. Казалось даже неправдоподобным, что Хьюго счел необходимым предпринять некоторые усилия для достижения этой цели, поскольку его светлость, как только ему сообщили, что лейтенант явился при оружии и с ордером на обыск, моментально разобиделся и принял боевую стойку.
Расстановка сил оказалась не совсем такой, на какую надеялся майор. На сцену боевых действий вступили две персоны, без которых можно было бы прекрасно обойтись: леди Аурелия все еще сидела за карточным столиком, а миссис Дэрракотт, облаченная в необъятную ночную сорочку, стояла рядом с ее креслом, на ее милом лице горел яркий румянец, и весь вид свидетельствовал о благородном негодовании. Лорд Дэрракотт также сидел, закинув ногу на ногу, за картами, его кресло было немного отодвинуто от столика. Перед ним вытянулся в струнку лейтенант, перед камином стоял Винсент, а дюжий сержант драгун занимал позицию на заднем плане. Физиономия служаки носила печать непоколебимой флегматичности, но хотя его внешний вид мог устрашить непосвященного, майор был тертым калачом, и ему хватило одного взгляда, чтобы понять, что сержант Хул, исполненный решимости исполнить свой долг, был очень далек от того, чтобы разделить убеждение лейтенанта в том, что у него есть право врываться в дом дворянина точно так же, как и в убогое жилище обычного крестьянина.
Несомненно, сержант не горел желанием присутствовать при этом. Ему вообще не нравилось, что его направили в распоряжение таможенного управления, а когда дело дошло до необходимости сопровождать обычного офицера береговой охраны к раздражительному старому джентльмену, который сильно напоминал ему его непосредственного начальника — полковника, сержанту это понравилось еще меньше, поскольку, в отличие от лейтенанта Оттершоу (который ни в коей мере не соответствовал его представлениям о настоящем офицере), ему было очевидно, что старый лорд не из тех, с кем можно обходиться без особых хлопот, как он все больше и больше убеждался.
Лейтенант тоже чувствовал себя не в своей тарелке, однако был одержим чувством долга в духе кальвинизма и не столько страшился реакции лорда Дэрракотта, сколько презирал ее. Он убеждал свое начальство, что обращение за ордером на обыск, необходимым для предъявления его светлости, больше чем оправданно, однако отношение к этому делу таможенного управления было осторожным и нерешительным, и лейтенант прекрасно осознавал, что любая ошибка с его стороны приведет к катастрофическим последствиям для его карьеры. Он был решительно настроен предъявить ордер, но не ожидал, что это окажется так трудно.
Кроме того, он был не готов, что при сем будут присутствовать две дамы: одна — престарелая матрона с римским носом и сокрушительно аристократическими манерами, а другая — родительница его намеченной жертвы.
Миссис Дэрракотт появилась сразу же после прихода таможенного офицера. Причина ее появления была проста — она была уверена, что в дом своих предков вернулся Мэтью Дэрракотт. Следовательно, это повлечет за собой заботы приготовить ему постель и обеспечить сносный ужин. Поэтому миссис Дэрракотт захотела лично удостовериться, что приехал именно он, прежде чем давать распоряжения слугам. Когда же миссис Дэрракотт вошла в гостиную и увидела, что ее свекор бранит незнакомца, она приготовилась было поспешно ретироваться, но тут его светлость заметил ее и приказал войти и выслушать о своем сыне то, что этот незнакомец (которого он обозвал презренным чучелом) имеет неописуемую наглость говорить. Сначала она, казалось, пришла в полное недоумение по поводу обвинений, выдвинутых против Ричмонда, но к тому времени, когда в комнату вошел Хьюго, ее недоумение сменилось на горячее негодование.
Появление Хьюго стало апофеозом неловкости, которую майор всеми силами старался скрыть. Он осторожно приоткрыл дверь и сначала заглянул, а потом осмелился сделать несколько шагов в комнату, не сводя пристального взгляда со своего кузена Винсента. Тем, кто наблюдал за его приходом, сразу же стало ясно, что майор хочет привлечь внимание кузена, а также, что он находится в состоянии, которое обычно называют «слегка под мухой». Его походка не была уверенной, а на губах играла какая-то особенно глупая улыбочка. Сержант смотрел на него безразлично, обе его тетки, лица которых были обращены к двери, взирали на племянника с нескрываемым изумлением, а Винсент — через лорнет и с вялым презрением. Это возымело действие на его светлость и лейтенанта Оттершоу, которые оглянулись в тот самый момент, когда майор подавал сигналы своему кузену, подмигивая и кивая в направлении двери.
Оттершоу, моментально насторожившись, подозрительно на него уставился. Милорд, разгневанный таким неординарным поведением Хьюго, раздраженно бросил:
— А, вот и ты! Не стой тут, как монумент терпению! Что тебе надо?
— Ну, я не знал, что у вас тут гости, — глупо сказал майор.
— У меня тут вовсе не те, кого называют гостями! В чем, черт побери, дело, сэр?
— О, никаких дел, — поспешил убедить его Хьюго. — Я просто поинтересовался, здесь ли мой кузен.
— И теперь, когда вы удостоверились, что я здесь, чем могу быть полезен? — поинтересовался Винсент с легкой издевкой.
— О, ничего важного, — как-то неуверенно ответил ему Хьюго. Тут он заметил лейтенанта Оттершоу и воскликнул: — Эй, да я вас сперва не узнал!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116