Мужчина непонимающе посмотрел на нее, и Мелиор Мэри подумала, что он, должно быть, приехал издалека, потому что все в округе, даже живущие за много миль отсюда, слышали о доме ее отца. Наконец он произнес целое предложение, и его речь показалась девушке странной — он говорил по-английски, но как-то необычно произносил слова:— Вы ищете Годрун?Теперь она ничего не поняла и переспросила:— Кого?Его голос стал раздраженным, а сам он показался еще более неприступным и по-прежнему совершенно не двигался.— Мою жену. Прошлой ночью она родила ребенка.Мелиор Мэри открыла было рот, чтобы произнести ничего не значащее поздравление, но мужчина перебил ее:— Он мертв. Акушерка сломала ему хребет. Стоял вопрос: кого важнее спасти — мать или ребенка. Да ведь женщина может и других детей иметь.Он почти незаметно пожал плечами, и Мелиор Мэри подумала, правда ли он такой бесчувственный, каким хочет казаться, или просто маскирует безразличием какие-то более глубокие чувства?Поднялся ветер, и она сразу же промерзла до костей. Мужчина спросил:— А кто вы такая? Почему катаетесь до рассвета? Что вам здесь надо?Мелиор Мэри захотелось поставить его на место, но это желание было моментально уничтожено страхом, и она сказала:— Я дочь Джона Уэстона. Я из Саттона.Он по-прежнему смотрел на нее так, будто она говорила на другом языке, и девушка добавила:— Из замка, который находится в этом поместье.Зловещие глаза сверлили ее своим пристальным взглядом:— Не шутите со мной, женщина. Вы совсем не отсюда!— Но, правда, я здесь живу, здесь! — ответила она, почти плача. — Мой отец — хозяин этого поместья.Он с шумом втянул в себя воздух и сделал шаг вперед, занося руки, будто хотел ударить ее.— Я не желаю больше слушать ваши россказни! Убирайтесь отсюда, пока я не ударил вас!— Но что же я сделала?— Вы издеваетесь надо мной и лжете мне, в то время как моя жена лежит в доме на волосок о смерти. Ведь это я — тот, за кого вы выдает своего отца. Я — хозяин этого поместья!Мелиор Мэри почудилось, что земля разверзлась перед нею, чтобы принять ее в свои недра. Она поняла, что плащ незнакомца, казавшийся таким темным и огромным, был тонок, как паутина, и сквозь него виднелась стена.Мужчина сделал еще один угрожающий шаг в ее сторону, она закричала и сбросила с себя оцепенение. Ей казалось, что она одним прыжком добралась до своей лошади, потому что не чувствовала, как ноги касались земли. Каким-то образом Мелиор Мэри взобралась в седло и дикими окриками погнала Фидл к дому.Страшный человек с шумом взгромоздился на свою лошадь, и Мелиор Мэри слышала, как стук ее копыт все приближался и приближался. И только в лесу Саттон прекратилась эта кошмарная погоня, где-то в гуще деревьев смолк стук копыт, и она наконец увидела, как вдалеке уже мелькают знакомые очертания замка Саттон.Когда над кораблем Джозефа Гейджа раздались крики «Земля! Земля!», они с Сибеллой снова вышли на палубу и в ярком свете солнца увидели очертания побережья Франции и город Кале, служивший когда-то крепостью для Генри III и его двора. Сибелла, раньше не покидавшая Англию, была в нетерпении — для нее этот город был не просто неизведанной страной, но и родиной Мэтью Бенистера. Где-то среди домов, кажущихся издалека такими маленькими, стоит и тот самый коттедж, вилла, а может быть, даже замок, стены которого впервые услышали крик младенца, возвестившего миру о своем приходе. Сибелле очень хотелось обсудить все это с мужем, но она промолчала.По просьбе Джозефа она переоделась в парчовое дорожное платье, а он, к ее изумлению, облачился в нежно-розовый костюм, вышитый сиреневыми нитками, розовый жилет с вышивкой всевозможных цветов, туфли на очень высоких каблуках и галстук, на котором красовался большой сверкающий бриллиант. В дополнение Джозеф повязал розовые ленты на свою трость.После нескольких мгновений молчаливого удивления Сибелла сказала:— Джозеф, ваш костюм создает неверное впечатление о вас.Он повернул к ней заинтересованное лицо и спросил:— Правда? И какое же это впечатление, дорогая?Сибелла колебалась. Она была еще слишком молодой для таких подробностей и в то же время уже вполне взрослой, чтобы высказывать все, о чем думает.— Ну?— В нем вы кажетесь женственным, слишком хорошеньким и нежным, — вымолвила она наконец.— Вы так думаете?Он поднял лорнет и внимательно осмотрел свой жилет и брюки.— Да. И я бы не хотела, чтобы французы сочли вас легкомысленным.Джозеф засмеялся:— А вы считаете меня таким?Сибелла не замедлила с ответом:— Вы знаете, что нет.— Тогда, любимая моя, мне все равно, что там сочиняют все остальные. Они могут считать меня сладким, как сахарная пудра, если это доставит им удовольствие.— Но мне будет неприятно, если станут говорить, что я вышла замуж за такого человека.Улыбка Джозефа мгновенно исчезла, он твердо взял ее под локоть и направил обратно в каюту со словами:— Я должен кое-что вам объяснить. Это будет откровенный разговор.Сибелла взволнованно посмотрела на него.— Вы ведь не…— Нет. Сибелла, вам не приходило в голову, что я по особой причине одеваюсь в Европе более смело?Она непонимающе посмотрела на него.— Я вижу, что вы не задумывались об этом. Честно говоря, я делаю так с умыслом. Просто хочу выглядеть пустым щеголем, круглым дураком, у которого не больше двух извилин в голове.— Но зачем?Его манеры сразу изменились. Под розовой оболочкой скрывался железный человек.— Я шпион.От изумления Сибелла не могла вымолвить ни слова.— Агент Джеймса III, моя милая. Я должен был рассказать вам обо всем раньше. Вы вышли замуж за активного якобита.К Сибелле вернулся дар речи:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99