Казалось, на этом все и закончилось.— Пожалуйста, не надо, мистер Поуп! Я тоже виновата — ведь это я мучила его, — умоляла Мелиор Мэри.И тогда Том произнес слова, повлиявшие на решение поэта:— Я знаю, у меня очень некрасивое лицо, сэр, но это совсем не значит, что я ужасен в душе.Его слова так растрогали Александра, что слезы навернулись ему на глаза.— Господи, — вздохнул он, — не говори так, мальчик. Все мы рождаемся такими, какими нас хочет видеть Бог. О человеке судят только по поступкам. И раз ты не можешь быть хорошим слугой миссис Уэстон — а ведь она добра к тебе и кормит тебя, — то не заслуживаешь доброго обращения. Но если ты будешь покладистым, то нам все равно, какое…— Ты и правда некрасивый, — вставила Мелиор Мэри и тут же добавила: — Мистер Поуп, вы ведь не выгоните его, правда? Все-таки хоть какая-то компания.Том без лишних слов протянул ей свою шершавую руку, и она почувствовала на себе преданный взгляд голубых глаз. Теперь у нее появился друг на всю жизнь.Но Джон Уэстон был похож на великана, которому в пятку впилась колючка. Он не задумывался над своей семейной жизнью, пока она не стала серьезно беспокоить его. Перед соседями и друзьями он старательно разыгрывал роль брошенного мужа: сначала не желал ни с кем разговаривать, а потом, стоя под восхищенными взглядами миссис Нельсон и миссис Рэккет, такой высокий и могучий, изливал им душу. С их точки зрения, Джон был самым восхитительным мужчиной на свете, а Елизавета — сущей ведьмой. По их мнению, из Мелиор Мэри не могло получиться ничего хорошего, раз она попала под такое дурное влияние, и обе в один голос советовали ему вернуть ребенка, не откладывая дела в долгий ящик.— Какая от этого польза, мистер Уэстон? Неизвестно, кем она вырастет.И все посмотрели на несчастную миссис Рэккет, имевшую общего отца с Поупом, а она отвратительно покраснела под париком устрашающих размеров.— Я поговорю с ее опекуном, — ответил Джон, имея в виду сэра Уильяма Горинга, державшего одну руку на Библии, а другую на бедре горничной. Где еще найти лучшего кандидата, способного подать пример добродетели безгрешного христианского брака!Прошла зима, и в первые дни весны расцвели нарциссы. Мелиор Мэри, глядя на маленький табунок первых цветов в крытом саду, думала о замке Саттон и вспоминала золотистый ковер, простиравшийся так далеко, что не окинуть взглядом.Но это время года, пробуждающее в крови первобытные инстинкты, тревожило Елизавету. Среди своей почты она нашла письмо, подписанное знакомой рукой ее опекуна, и, распечатав его, прочла: «Елизавета,Мне сообщили обо всем, что вы совершили за последнее время, и я настаиваю на разговоре о воспитании Мелиор Мэри. Проклинать вас может только всевидящий Господь, но все же…»Пространное послание в таком же духе занимало три страницы, и, дочитав его до конца, она почувствовала себя нехорошо. В обмен на свою свободу Елизавета должна была вернуть Джону Уэстону дочь. Недолго она пожила спокойно.— Раз моя супруга не ответила на письмо, вы сами должны увидеть ее и потребовать возвращения Мелиор Мэри.— Конечно, Джон, конечно.Сэр Уильям Горинг похлопал себя по животу и слегка отрыгнул, надув щеки. Только что он великолепно отобедал с Джоном Уэстоном, который потчевал его различной дичью, вареной говядиной, пирогами с бараниной, фруктовыми желе и взбитыми сливками. Все это завершилось исключительным вином, а в качестве последнего штриха был предложен выдержанный портвейн и первоклассный табак.Набив ноздри до отказа, он подумал, что никогда в жизни не испытывал такого удовольствия. И дело было не в еде и питье, и даже не в том, что его попросили увидеться с капризной подопечной и вразумить ее, хотя эта миссия была ему по душе — он обожал играть роль строгого судьи. Нет, больше всего Уильяму понравилась служанка — она принесла ему кувшин с горячей водой и позже должна была согреть постель. Именно эта пухленькая малышка с большими темными глазами и ниспадающими черными волосами заставила его погрузиться в приятные мысли. А как она многообещающе подмигнула, когда склонилась в реверансе, выражая свое почтение… Когда Уильям Горинг еще раз взглянул на нее, девушка приняла скромный вид, но он совершенно точно запомнил то, другое выражение ее лица. Единственный раз жена не поехала с ним в Саттон, оставшись дома из-за вздувшихся вен на ногах. Накануне его отъезда она сидела в кровати и читала вслух из Библии, а когда он выходил из комнаты, так гневно скосила на него глаза, что Уильям сжался от страха, как и всегда, когда видел ее.Но теперь все посторонние эмоции были вытеснены размышлениями о восхитительной служанке.— …И этот Поуп всех шокировал. Ингфилды и миссис Нельсон больше не заходят к нему. Он не общается даже со своей сестрой.Сэр Уильям опять сконцентрировался на Джоне.— Поуп? — переспросил он.— Да, да, — сказал Джон раздраженно. — Этот чертов карлик, который увез мою жену. Она, вероятно, была не в себе, но факт остается фактом — их видят вместе.Сэр Уильям сморщил губы в маленькое «о».— В семье Гейджей не все ладно, Джон. Я думаю, сейчас можно сказать об этом прямо. Недавно произошло нечто очень нехорошее.— Что?— Дурной брак. Вмешалась плебейская кровь.Джон тут же вспомнил историю с собственным дедом.— Такое случается в большинстве семей, — отрезал он.— Конечно. Но семья Гейджей на виду. Этот чертов повеса Джозеф, а теперь еще Елизавета изображает из себя распутную девчонку.— Неприятно звучит, — заметил Джон.— Правда не бывает приятной. Крепитесь. Уже завтра я объясню вашей жене, какова цена греха.Он налил себе еще порцию портвейна и с наслаждением выпил ее двумя глотками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99