Потом мама умерла, отец уехал за границу, а Дика и Энн отправили к дядюшке, в усадьбу «Мон Плезир».Обещание отца вернуться через «годик» растянулось на целых три, и он так и умер на чужбине. А дети прочно и безнадежно застряли в доме дядюшки Монти. Теперь они всегда проводили каникулы на берегу моря, всякий раз в новых местах, но все эти морские курорты были удивительно похожи друг на друга.А сейчас наконец-то свободны! Даже не верилось, что это так.Лес стал редеть. Они ехали под гору, минуя небольшие лощинки и пригорки, иногда поросшие лесом, и спустились в зеленеющую долину, по которой серебряной змейкой вилась река Уай. Из-за плетней на них таращили глаза крупные герфордские коровы с уродливыми белыми пятнами на мордах. А по шоссе сплошным потоком неслись машины, громоздкие автобусы и велосипеды.Прибыв в Росс, они поставили велосипеды на стоянку и пошли бродить по городу. Это было нечто совсем отличное от чопорного Бата с невыразительными фасадами его домов и колоннадами! Росс – маленький городишко с извилистыми улочками, остроконечными крышами и обилием резных украшений. Старомодные заезжие дворы напоминали Энн диккенсовскую Англию Англия середины XIX века, описанная великим английским писателем Ч. Диккенсом.

.– А знаешь, Дик, мне почти жаль, что я не пойду больше в школу, – призналась Энн. – Можно было бы написать сочинение «Где я была во время каникул».– Интересно, какое выражение лица сделалось бы у мисс Томб при чтении рассказа о твоих подвигах.– Ну, да ладно. Когда-нибудь я обязательно напишу книжку. Тогда все это пригодится.В книжной лавке Дик купил карту. Уплетая в чайной мороженое, они разложили ее на мраморном столике и принялись изучать, ежеминутно сталкиваясь лбами.– Давай двинемся в Бирмингем, а оттуда в Ноттингем, – решил Дик.– Давай. И отыщем этот большой красивый дом, в котором провел детство папа…– И дядюшка Монти, – напомнил Дик, скорчив гримасу.– Да они его и в грош никогда не ставили! Папа и другие всегда его разыгрывали и подтрунивали над ним – даже в ту пору он был дурак надутый! Но погоди – а ты помнишь адрес? Фрёйм-стрит…– Фрейм-стрит, дом семь.– Ну, а куда сейчас?– В Ледбери. А потом… Гляди-ка, это Маалвернские холмы! Недурно.И они двинулись дальше под знойным полуденным солнцем. С трудом одолели подъем на Перристоунские высоты, откуда перед ними открылся вид, на холмистую равнину, покрытую густыми фруктовыми садами. Сады, словно волны, катились к горизонту – туда, где похожий на спину кита, горбился Маалвернский мост.– Там и заночуем, – провозгласил Дик.Но до холмов было очень далеко. И, даже проехав маленький городишко Ледбери, они еще долго петляли, прежде чем приблизились к ним. Массивная гряда холмов уже резко вырисовывалась в лучах солнца, но дорога все еще тянулась по унылым полям, мимо жалких домишек и бензоколонок. Когда же наконец остались позади эти нудные признаки цивилизации и начался Уорчестер-Бэконский лес, они решили, что на сегодня хватит.В глаза им бросилось объявление: «Место для стоянок». Они переглянулись. Энн выразительно кивнула, и Дик постучался в дверь деревенского домика. Оттуда выглянула усталого вида женщина с грудным ребенком на руках и, указав свободной рукой на дальний конец поля, сказала, что ночлег – по шиллингу в ночь. Дверь тут же захлопнулась, и вопли ребенка постепенно утихли.Беглецы распахнули калитку и вкатили велосипеды. Только тут они сообразили, что будут не единственными обитателями площадки. В одном ее углу, красиво выделяясь на темном фоне леса, уже стояли четыре куполообразные палатки, и над ними трепетал полосатый государственный флаг. Одинокая фигура в штанах цвета хаки ясно свидетельствовала, что здесь разбили лагерь бойскауты члены детской и юношеской буржуазной спортивной организации.

.– Кочерыжки! Дик презрительно называет бойскаутов «кочерыжками», потому что по звучанию английское слово «boyscout» – «бойскаут» (дословно: «мальчик-разведчик») напоминает слово «sprout» – «спраут», означающее брюссельскую капусту.

– бросил Дик.– Ладно, не укусят.– И как-никак, а мы все-таки уплатили этой почтенной особе целый кругляш.Они прошли в самый дальний угол площадки и вытряхнули из мешка палатку. Накануне они скомкали ее кое-как, мокрую от росы, и сейчас невозможно было понять, где начало, где конец. Дик и Энн принялись ее распутывать.– Дьявольщина! – задыхаясь, выговорил Дик после десяти минут яростной борьбы с палаткой.Она только что съехала на землю и лежала плоская и безжизненная, как лопнувшая шина.– Палаточку ставите?Брат с сестрой резко обернулись на незнакомый голос. За ними наблюдал крошечный бойскаут. Во рту у него торчала соломинка, а на вытянутом лице, покрытом веснушками и конопатинками, застыло задумчивое выражение.– Нет, – язвительно отпарировал Дик. – В чехарду играем – сам разве не видишь?Бойскаут ухмыльнулся, стараясь в то же время не выпустить из зубов соломинку.– Зря огрызаетесь. Я пришел узнать, не надо ли чего помочь. Только и всего.– Ой, тогда помоги! – сказала Энн.Через какое-то мгновение палатка уже стояла по всем правилам, надежно закрепленная колышками.– Это вам наука, – свирепо сказал их помощник. – В другой раз не будете скатывать палатку мокрой и растяжки будете свертывать, как полагается.– Есть! – сказал Дик, надеясь, что мальчишка уйдет раньше, чем они начнут разводить костер.Но Энн понравился конопатый мальчик, и она спросила:– А вы скитаетесь сами по себе?– Да нет. С нами Джералд – сейчас он ушел с остальными ребятами. А мы с Нобби сегодня повара. Нобби побежал за сигаретами:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38