— Вы попали в точку.
— О Ватикане?
— Почему о Ватикане?
— Вы же пишете книгу в Италии.
— Я работаю над биографией Эдгара Артура Тарпа, младшего.
— Вы пишете книгу об американском художнике в Италии?
— Очень действенный метод, знаете. Присутствует эффект отстраненности.
— И к тому же тридцать тонн неудобств.
— Вы меряете неудобства тоннами?
— В вашем случае, да. Простые смертные, вроде меня, обходятся килограммами.
Она накрыла своей рукой руку Флетча, лежащую на подлокотнике, одним пальцем приподняла два его, по-том отпустила.
— У меня складывается впечатление, что многочисленность экс-жен и экс-работодателей придает вашей жизни определенную фрагментарность. И вам недостает клея, связывающего ее воедино.
— Помогите мне, — улыбнулся Флетч. — Спасите меня от самого себя.
— Как вас зовут?
— Ай-Эм Флетчер.
— Флетчер? Никогда не слыхала о вас. А с чего такая помпезность?
— Помпезность?
— К чему говорить: «Я — Флетчер». Разве кто-то в том сомневается? Почему не просто Флетчер? Девушка продолжала играть его пальцами.
— Мой первый инициал — буква Ай. Второй — Эм.
— М-м-м, — девушка покачала головой. — Да у вас чуть ли не родовая травма. А зовут вас Ирвинг?
— Хуже. Ирвин.
— Мне нравится имя Ирвин.
— Такое имя никому не может нравиться.
— Просто вы относитесь к нему с предубеждением.
— У меня есть на то основания.
— У вас красивые кисти.
— По одной на каждой руке.
Двумя руками она согнула пальцы его левой руки в кулак, подтянула на пару дюймов к себе, отпустила, продолжая смотреть на него.
— Вы пробежитесь ладонями по моему обнаженному телу?
— Здесь? Сейчас?
— Позже, — ответила она. — Позже.
— Я думал, вы уже и не попросите об этом. Прислать вам кисти рук с коридорным или принести самому?
— Мне нужны только кисти. Об остальных частях тела я ничего не знаю, за исключением того, что вы со всеми ладите.
Флетч сжал одну ее руку, вторую она положила сверху, подтянула ноги к креслу.
— Мисс, вы поставили меня в неловкое положение.
— Я к тому и стремилась.
— Я не знаю ни вашего имени, ни вашей фамилии.
— Эрбатнот, — ответила девушка.
— Эрбатнот! — Флетч вырвал руку. — Только не Эрбатнот.
— Эрбатнот, — повторила она.
— Эрбатнот?
— Эрбатнот. Фредерика Эрбатнот.
— Фредди Эрбатнот?
— Вы слышали обо мне. Я отмечаю внезапную бледность, проступившую под итальянским загаром.
— Слышал о вас? Да я вас выдумал!
Самолет уже катился по посадочной полосе аэропорта Хендрикса.
На лице девушки отразилось изумление.
— Что-то я вас не поняла.
— Выдумал, — кивнул Флетч, расстегивая ремень безопасности. — Будьте уверены.
Глава 4
Гостей встречала миссис Джейк Уилльямс, Хелена (она настаивала, чтобы к ней обращались именно так), хозяйка конгресса Ассоциации американских журналистов.
— Флетчер, дорогой! Ты прекрасно выглядишь.
Она протянула руки, чтобы обнять его.
— Привет, Хелена, как поживаете? — Флетч наклонился и поцеловал ее.
Они стояли неподалеку от регистрационной стойки в вестибюле отеля.
Лимузин поджидал их у трапа самолета. Словно забыв о существовании багажа, Флетч прямиком направился к нему, залез в салон и сел. Несколько минут спустя открылась дверца и Фредерика Эрбатнот устроилась рядом с ним.
После того, как багаж уложили на крышу, а остальные пассажиры расселись, они покинули аэропорт, проехали через маленькую деревеньку с торговым центром на окраине и взяли курс на плантацию.
Путь не занял много времени и скоро они свернули на подъездную дорожку к особняку. По обе стороны тянулись изумрудные поля для гольфа. Лимузин остановился перед светло-синей тележкой для гольфа, перегораживающей дорогу. Впереди гордо высился особняк из красного кирпича, с белыми колоннами и кирпичными же пристройками по обе стороны. Флетч предположил, что подобная же пристройка есть и позади Рима. В пристройках располагались номера для гостей, но архитектор приложил немало усилий, дабы сохранить дух старины, и в полной мере добился желаемого.
На последнем повороте Флетч заметил сверкающую на солнце голубую гладь бассейна. А дальше тянулись леные лужайки, очерченные вдалеке белой изгородью.
По пути никто не произнес ни слова.
Даже вежливый вопрос водителя: «Хорошо долетели?» — заданный, едва он сел за руль, остался без ответа.
Казалось, они едут на похороны, а не на конгресс.
Собственно, они и ехали на похороны.
Уолтер Марч умер.
Этим утром его убили на плантации Хендрикса.
Уолтеру Марчу было под семьдесят. С незапамятных времен ему принадлежали многие влиятельные газеты.
Вероятно, все, кто сидел в салоне, на определенных этапах своей карьеры имели дело с Марчем.
Скорее всего, последнее относилось практически к каждому участнику конгресса. На него приглашали журналистов — лучших мастеров своего дела.
Улыбаясь про себя, Флетч отметил, что любой из них, считая и его самого, будь он в салоне один, насел бы на водителя, выкачивая из него всю доступную информацию, слухи, домыслы, его личные предположения касательно убийства.
Вместе, они вопросов не задавали.
За исключением пресс-конференций, когда другого выхода просто не было, ни один журналист никогда не задал бы вопроса, ответ на который мог принести какие-то дивиденды коллегам.
Флетч подождал, пока ему отдадут багаж, снятый с крыши лимузина, и зашагал к парадным дверям.
Пока Хелена Уилльямс приветствовала Флетча, в вестибюль, с чемоданами в руках, вошла Фредерика Эрбатнот и остановилась позади Флетча.
Во взгляде ее отражалось легкое удивление.
— Привет, миссис Флетчер, — Хелена пожала руку Фредди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53