и этим их мнение отличается от других.
Таким образом, из тех, кто провозглашал мировое целoe единым, никому не
удалось усмотреть указанную причину, разве что Пармениду, да и ему
постольку, поскольку он полагает не только одну, но в некотором смысле две
причины. Те же, кто признает множество причин, скорее могут об этом
говорить, например те, кто признает началами теплое и холодное или огонь и
землю: они рассматривают огонь как обладающий двигательной природой, а
воду, землю и тому подобное - как противоположное ему.
После этих философов с их началами, так как эти начала были недостаточны,
чтобы вывести из них природу существующего, сама истина, как мы сказали,
побудила искать дальнейшее начало. Что одни вещи бывают, а другие
становятся хорошими и прекрасными, причиной этого не может, естественно,
быть ни огонь, ни земля, ни что-либо другое в этом роде, да так они и не
думали; но столь же неверно было бы предоставлять такое дело случаю и
простому стечению обстоятельств. Поэтому тот, кто сказал, что ум находится,
так же как в живых существах, и в природе и что он причина миропорядка и
всего мироустройства, казался рассудительным по сравнению с необдуманными
рассуждениями его предшественников. Мы знаем, что Анаксагор высказал такие
мысли, но имеется основание считать, что до него об этом сказал Гермотим из
Клазомен. Те, кто придерживался такого взгляда, в то же время признали
причину совершенства [в вещах] первоначалом существующего, и притом таким,
от которого существующее получает движение.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Можно предположить, что Гесиод первый стал искать нечто в этом роде или еще
кто считал любовь или вожделение началом, например Парменид: ведь и он,
описывая возникновение Вселенной, замечает: Всех богов первее Эрот был ею
замышлен. А по словам Гесиода: Прежде всего во Вселенной Хаос зародился, а
следом широкогрудая Гея. Также - Эрот, что меж всех бессмертных богов
отличается, ибо должна быть среди существующего некая причина, которая
приводит в движение вещи и соединяет их. О том, кто из них первый высказал
это, пусть позволено будет судить позже; а так как в природе явно было и
противоположное хорошему, и не тальке устроенность и красота, но также
неустроенности и уродство, причем плохого было больше, чем хорошего, и
безобразного больше, чем прекрасного, те другой ввел дружбу и вражду,
каждую как причина одного из них. В самом деле, если следовать Эмпедокла и
постичь его слова по смыслу, а не по тому, что or туманно говорит, то
обнаружат, что дружба есть причина благого, а вражда - причина злого. И
потому если сказать, что в некотором смысле Эмпедокл - в притом первый -
говорит о зле и благо как о началах, то это, пожалуй, будет сказано верно,
если тальке причина всех благ - само благо, а причина зол - зло.
Итак, упомянутые философы, как мы утверждаем до сих пор явно касались двух
причин из тех, что мы различили в сочинении о природе, - материю и то
откуда движение, к тому же нечетко и без какой-либо уверенности, так, как
поступают в сражении необу ченные: ведь и они, поворачиваясь во все
стороны, наносят иногда хорошие удары, но не со знанием дела; и точно так
же кажется, что и эти философы не знают что они говорят, ибо совершенно
очевидно, что ом почти совсем не прибегают к своим началам, разве что в
малой степени. Анаксагор рассматривает ум как орудие миросозидания, и когда
у него возникает затруднение, по какой причине нечто существует по
необходимости, он ссылается на ум, в остальных же случаях об объявляет
причиной происходящего все что угодно только не ум. А Эмпедокл прибегает к
причинам больше, чем Анаксагор, но и то недостаточно, и при этом не
получается у него согласованности. Действительно, часто у него дружба
разделяет, а вражда соединяет. Ведь когда мировое целое через вражду
распадается на элементы, огонь соединяется в одно, и так же каждый из
остальных элементов. Когда же элементы снова через дружбу соединяются в
одно, частицы каждого элемента с необходимостью опять распадаются.
Эмпедокл, таким образом, в отличие от своих предшественников первый
разделил эту [движущую] причину, признал не одно начало движения, а два
разных, и притом противоположных. Кроме того, он первый назвал четыре
материальных элемента, однако он толкует их не как четыре, а словно их
только два: с одной стороны, отдельно огонь, а с другой - противоположные
ему земля, воздух и вода как естество одного рода. Такой вывод можно
сделать, изучая его стихи.
Итак, Эмпедокл, как мы говорим, провозгласил такие начала и в таком
количестве. А Левкипп и его последователь Демокрит признают элементами
полноту и пустоту, называя одно сущим, другое не-сущим, а именно: полное и
плотное - сущим, а пустое и <разреженное> - не-сущим [поэтому они и
говорят, что сущее существует нисколько не больше, чем не-сущее, потому что
и тело существует нисколько не больше, чем пустота), а материальной
причиной существующего они называют и то и другое. И так же как те, кто
признает основную сущность единой, а все остальное выводит из ее свойств,
принимая разреженное и плотное за основания [archai) свойств [вещей], так и
Левкипп и Демокрит утверждают, что отличия [атомов] суть причины всего
остального. А этих отличий они указывают три: очертания, порядок и
положение. Ибо сущее, говорят они, различается лишь "строем",
"соприкосновением") и "поворотом"; из них "строй" - это очертания,
"соприкосновение" - порядок, "поворот" - положение; а именно: А отличается
от N очертаниями, AN от NA - порядком, Ъ от N - положением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17