ведь люди деятельные даже тогда, когда они
рассматривают вещи, каковы они, исследуют
не вечное, а вещь в ее отвошевии к чему-то и в настоящее время. Но мы не
знаем истины, не зная причины. А из всех вещей тем или иным свойством в
наибольшей степени обладает та, благодаря которой такое же свойство присуще
и другим; например, огонь наиболее тепел, потому что он и для других вещей
причина тепла. Так что и наиболее истинно то, что для последующего есть
причина его истинности. Поэтому и начала вечно существующего всегда должны
быть наиболее истинными: они ведь истинны не временами и причина их бытия
не в чем-то другом, а, наоборот, они сами причина бытия всего остального;
так что в какой мере каждая вещь причастна бытию, в такой и истине.
.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Ясно во всяком случае, что имеется некоторое начало и что причины
существующего не беспредельны - ни в смысле беспредельного ряда, ни по
виду. В самом деле, не может одно возникать из другого как из материи
беспредельно, например: плоть из земли, земля из воздуха, воздух из огня, и
так безостановочно; точно так же и то, откуда начало движения, ас
составляет беспредельного ряда, например так, что человек приведен в
движение воздухом, воздух - солнцем, солнце - враждой, и так далее без
конца. Подобным же образом и цель не может идти в бесконечность - хождение
ради здоровья, здоровье ради счастья, сча- стье ради чего-то еще, и так
беспрестанно одно ради другого. И точно так же дело обстоит и с сутью бытия
вещи. Ибо в отношении средних [звеньев], вне которых имеется что-то
последнее и что-то предшествующее, предшествующее необходимо должно быть
причиной последующего. Если нам надо сказать, что из этих трех есть
причина, то мы укажем первое, во всяком случае не последнее, ибо то, что в
конце, ни для чего не есть причина; во и не среднее, ибо оно причина только
одного (при этом не имеет никакого значения, будет ли одно среднее или
больше, бесконечное ли множество средних [звеньев] или конечное). У
беспредельного в этом смысле и у беспредельного вообще все части одинаково
средние, вплоть до ныне рассматриваемой; так что если нет ничего первого,
то вообще нет никакой причины.
Но точно так же и по направлению вниз нельм идти в бесконечность, если по
направлению вверх имеется начало, так, чтобы из огня возникала вода, из
воды - земля, и так беспрестанно какой-нибудь другой род. В самом деле, в
двух смыслах можно говорить, что одно возникает из другого (помимо тех
случаев, когда "одно из другого" означает "одно после другого", например
олимпийские игры "из" истмийских): или так, как из мальчика, который
изменяется, - взрослый мужчина, или так, как воздух из воды. Говоря "как
взрослый мужчина из мальчика", мы имеем в виду "как возникшее - из того,
что прежде возникало, или завершенное - из того, что прежде завершалось"
[здесь всегда есть что-то промежуточное: как между бытием и небытием -
возникновение, так и возникающее - между сущим и не-сущим; ведь учащийся -
это становящийся знаток, и именно это мы имеем в виду, когда говорим, что
"из" учащегося возникает знаток). А "как из воздуха - вода" означает
возникновение через уничтожение одного из них. Поэтому в первом случае нет
взаимного перехода, и взрослый мужчина не становится мальчиком (ибо здесь
из возникновения возникает не то, что находится в возникновении, а то, что
существует после возникновения; и точно так же день - "из" утра, потому что
день - после утра, и поэтому утро не может возникать из дня). А во втором
случае имеет место взаимный переход. Но и в том и в другом случае
невозможно идти в бесконечность. Действительно, в первом случае
промежуточное необходимо имеет конец, а во втором одно переходит в другое;
причем уничтожение одного из них есть возникновение другого.
Вместе с тем первое, будучи вечным, не может уничтожиться; в самом деле,
так как возникновение по направлению вверх не беспредельно, то необходимо,
чтобы не было вечным то, из чего как из первого возникло что-то через его
уничтожение.
Далее, "то, ради чего", - это конечная цель, а конечная цель - это не то,
что существует ради другого, а то, ради чего существует другое; так что
если будет такого рода последнее, то не будет беспредельного движения; если
же нет такого последнего, то не будет конечной цели. А те, кто признает
беспредельное [движение] , невольно отвергают благо как таковое; между тем
никто не принимался бы за какое-нибудь дела, если бы не намеревался прийти
к какому-нибудь пределу. И не было бы ума у поступающих так, ибо тот, кто
наделен умом, всегда действует ради чего-то, а это нечто-предел, ибо
конечная цель есть предел.
Но точно так же и суть бытия вещи нельзя сводить к другому определению,
более пространному: ведь предшествующее определение всегда есть определение
в большей мере, а последующее-вот; если же первое не есть определение сути
бытия вещи, то еще менее последующее. Далее, те, кто так утверждает,
уничтожают знание: ведь невозможно знать, пока не доходят до неделимого. И
познание [в таком случае] невозможно, ибо как можно мыслить то, что
беспредельно в этом смысле? Ведь здесь дело не так обстоит, как с линией, у
которой деление, правда, может осуществляться безостановочно, но которую
нельзя помыслить, не прекратив его; так что, кто хочет обозреть ее в
беспредельной делимости, тот не может исчислять ее отрезки. Но в движущейся
вещи необходимо мыслить и материю. И ничто беспредельное не может иметь
бытие; а если и не так, то во всяком случае существо (to einai)
беспредельного не беспредельно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17