Остановилась
у двери Эрла и распахнула ее, толкая перед собой электростатический
пылесос.
Комната была темной, прозрачные стены на ночь становились матовыми
под действием поля скрэмблера, создающего оптические помехи.
Джин нашла выключатель и зажгла свет.
Эрл не спал. Он лежал на боку, желтая магнитная пижама вдавливала его
в матрас. Лицо прикрывало бледно-голубое стеганое одеяло. Прикрыв глаза
руками, он бросил на Джин испепеляющий взгляд. От бешенства он не способен
был даже шевельнуться. Джин, уперев руки в бедра, произнесла звучным
молодым голосом:
- Вставайте, вы, лежебока! Вы станете таким же толстым, как все
остальные, которые шатаются тут без дела.
Молчание было удручающим и зловещим. Джин склонилась и пощупала руку
Эрла.
- Вы живы?
Эрл, не двигаясь, сказал низким хриплым голосом:
- Вы не всегда сначала делаете, потом думаете?
- Я по поводу моих повседневных обязанностей. Я закончила Плезанс.
Следующая комната - ваша.
Глаза Эрла метнулись к часам.
- В семь утра?
- Почему бы и нет? Чем скорее я кончу, тем раньше займусь своими
делами.
- К черту ваши дела. Уходите отсюда, пока целы.
- Нет, сэр. Я действую по собственному усмотрению. Как только закончу
работу, буду заниматься самовыражением. Нет ничего важнее.
- Уходите.
- Я художница, пишу красками. Или, быть может, в этом году я буду
поэтессой, или танцовщицей. Я замечательная балерина. Смотрите.
Джин сделала пируэт, и толчок вполне изящно унес ее к потолку. Это
она ухитрилась обеспечить.
- Если бы я не надела магнитные туфли, то кружилась бы полтора часа.
Гран жете дело легкое...
Эрл приподнялся на локте, вовсю моргая и бросая на девушку свирепые
взгляды, словно вот-вот собрался на нее броситься.
- Вы или сошли с ума, или без меры нахальны, что то же самое.
- Вовсе нет, - сказала Джин. - Я очень вежлива. Вежливость можно
оценивать по-разному, но это не значит, что вы правы автоматически.
Эрл снова плюхнулся на кровать.
- Приберегите аргументы для старика Веббарда, - сказал он
заплетающимся языком, - ну, в последний раз - уходите!
- Я уйду, - сказала Джин, - но вы будете жалеть.
- Жалеть? - Голос его поднялся почти что на октаву. - Почему это я
должен буду жалеть?
- Потому что я пожалуюсь на вашу грубость и скажу мистеру Веббарду,
что хочу уволиться.
Эрл процедил сквозь зубы:
- Я собирался сегодня поговорить с мистером Веббардом, поговорю и на
эту тему, и, может быть, вас попросят уволиться раньше... Чудеса! - Сказал
он себе с горечью. - Чучело, горничная, врывается на рассвете...
Джин изумленно уставилась на него:
- Чучело! Я? На Земле я считалась очень красивой девушкой. Я могу
уйти отсюда, уйти со Станции какая есть, и люди будут волноваться, завидев
меня, потому что я красивая.
- Это Станция Эберкромби, - ответил сухо Эрл. - Благодарите Господа.
- Вы сами довольно привлекательны, - сказала задумчиво Джин.
Эрл сел, лицо его налилось кровавой яростью.
- Убирайтесь отсюда! - Закричал он. - Вы уволены!
- Фу! - ответила Джин. - Вы не посмеете меня уволить.
- Я? Не посмею? - спросил Эрл опасным тоном. - Почему это не посмею?
- Потому что я умнее вас.
В горле Эрла что-то захрипело.
- И что вас заставляет так думать?
Джин рассмеялась:
- Вы были бы совсем душечка, Эрл, не будь так обидчивы.
- Прекрасно, мы выясним это в первую очередь. Почему я так обидчив?
Джин пожала плечами:
- Я сказала, что вы прекрасно выглядите, а вы чуть не взорвали свою
головушку, - она вообразила взрыв обеими ладонями. - Я называю это
обидчивостью.
Мрачная улыбка Эрла заставила Джин вспомнить о Фосерингее. Если Эрла
толкнуть слишком сильно, он может заупрямиться. Но он не так упрям как,
скажем, Ансел Клеллан. Или Фиоренцо. Или Парти Маклур. Или Фосерингей. Или
она сама, в сущности.
Он уставился на нее, словно увидел в первый раз. Этого она и хотела.
- Почему вы тогда думаете, что вы умнее? - выдавил он.
- О, не знаю... Вы умны?
Его взгляд стрельнул по дверям кабинета. По его лицу пробежал
мимолетный трепет удовлетворения.
- Да, я умен.
- Играете ли вы в шахматы?
- Конечно, я играю в шахматы, - сказал он воинственно. - Я один из
лучших игроков среди ныне здравствующих.
- Я побила бы вас одной рукой, - Джин играла в шахматы четыре раза в
жизни.
- Я хотел бы, чтобы у вас было кое-что, что я хочу, - сказал он
неторопливо, - я забрал бы это у вас.
Джин бросила на него игривый взгляд:
- Давайте сыграем на фанты.
- Нет!
- Ха, - рассмеялась она, в глазах бешеные искорки.
Он вспыхнул:
- Прекрасно.
Джин подобрала пылесос:
- Но не сейчас...
Она сделала больше, чем надеялась. Она хвастливо поглядела через
плечо.
- Я должна приступить к работе. Если меня здесь обнаружит миссис
Блейскелл, то скажет, что я вас соблазняю.
Он фыркнул сквозь искривившиеся губы. Словно сердитый
кабан-блондинчик. Но два миллиона долларов есть два миллиона долларов. И
все не настолько уж плохо. Главное, он не оказался толстым. Ей удалось
внедрить мысль о себе в его мозг.
- Подумайте о фантах, - сказала Джин. - Я приступаю к работе.
Она вышла из комнаты, бросив на него еще один взгляд через плечо. Она
надеялась, что взгляд этот был загадочным.

Помещения обслуживающего персонала находились в главном цилиндре
Станции Эберкромби. Джин сидела в углу столовой, наблюдая, как другие
слуги завтракают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43