Волосы на ощупь напоминали проволоку, губы растре
скались, голова казалась свинцовой… Она закрыла глаза, и из-под тяжелых в
ек побежали два ручейка, стекая к ушам.
Ц Почему, мама? Почему… почему ты меня оставила?
Это было последним предательством. Последним. Ее покинули. Что она тепер
ь будет делать? Кто ей поможет? Одно лишь хорошо Ц теперь она может уехать
и начать в сентябре учебу. Может быть. Если ее примут… И если позволит оте
ц. Но ведь ей незачем теперь тут оставаться. Напротив, теперь есть прямой с
мысл уехать, а ведь только этого она и хочет.
Она услышала, как отцовская дверь открылась. Он вышел в холл. Позвал ее по
имени, но она не ответила. Она слишком устала, чтобы разговаривать с кем-л
ибо Ц даже с ним. Она просто лежала на постели, оплакивая мать. Потом двер
ь в его спальню вновь закрылась.
Спустя долгое время она поднялась и пошла в ванную. Собственная ванна, ед
инственная роскошь в ее жизни… Мать позволила ей выкрасить стены в розов
ый цвет.
…Их домик с тремя спальнями, которым так гордилась мать. Третья спальня п
редназначалась для сына, которого родители очень хотели. Но он так и не ро
дился, и мать использовала спальню в качестве комнаты для шитья Ц с тех п
ор, как Грейс себя помнила.
Она наполнила ванну горячей водой почти до краев и заперла дверь в свою с
пальню. Потом стащила через голову черное поношенное платье, оставив его
прямо на полу, у ног. Потом скинула материнские туфли.
Она медленно опустилась в ванну и закрыла глаза. Грейс и представления н
е имела о собственной красоте Ц о том, как длинны и стройны ее ноги, как гр
ациозны бедра, как хороши полные груди… Она ничего этого просто не видел
а Ц да ей до всего этого и дела не было. Она просто лежала в воде с закрытым
и глазами и ни о чем не думала. Ей казалось, что в голове у нее с тихим шуршан
ием пересыпается песок. Никаких образов, никаких лиц… она ничего не хоте
ла делать… ничем не хотела быть. Хотелось просто парить в невесомости и н
и о чем не думать.
Она осознала, сколько времени провела так, только когда остыла вода. И усл
ышала, что отец стучится в дверь ее спальни.
Ц Что ты делаешь там, Грейси? Ты в порядке?
Ц Все прекрасно, Ц крикнула она из ванной, невольно пробуждаясь от тран
са. Уже темнело, а она так и не включила свет.
Ц Выходи. Тебе же будет одиноко.
Ц Мне хорошо. Ц Голос ее звучал безжизненно, глаза были пусты, она никог
о не пускала в мир, где жила. Никому не дозволено было проникнуть в глубину
ее души, куда она скрывалась, словно моллюск в раковину, Ц только там ник
то не мог ни настичь, ни ранить ее.
Она слышала, как он зовет ее снаружи, и продолжала говорить с ним, обещая, ч
то через несколько минут выйдет. Потом вытерлась, надела джинсы и майку. А
поверх всего этого натянула один из своих просторных свитеров Ц невзир
ая на жару. И лишь когда была совсем одета, она открыла дверь и направилась
на кухню, чтобы достать из машины вымытую посуду. Отец стоял на кухне, люб
уясь розарием матери. Он обернулся к Грейс и улыбнулся ей:
Ц Хочешь, пойдем во двор и немного посидим там? Чудный вечер. Посуда може
т подождать.
Ц Ничего. Можно и сейчас все сделать.
Он пожал плечами и налил себе пива, а потом вышел и уселся на ступеньки, лю
буясь игрой светлячков в полутьме. Грейс знала, что сейчас во дворе очень
красиво, но не хотела смотреть Ц она не желала помнить этот вечер. Ничего
, ни единой детали Ц подобно тому, как не хотела помнить день смерти матер
и и то, как жалобно просила та Грейс быть доброй к отцу… Вот о чем все время
думала больная… о нем… для нее ничего не имело значения, кроме его счасть
я.
Убрав посуду в шкаф, Грейс вернулась к себе и снова легла, не выключая свет
а. Она все еще не могла привыкнуть к тишине. Все ждала, что вот-вот раздастс
я голос матери Ц ведь последние два дня она только его и слышала: больная
часто просыпалась от боли. Но Эллен Адамс больше не чувствует боли Ц ей н
икогда, никогда больше не будет больно. Она успокоилась. Тишина Ц вот все
, что от нее осталось.
В десять часов Грейс надела ночную сорочку, оставив джинсы, маечку и свит
ер прямо на полу у постели. Потом заперла двери и легла на кровать. Больше
нечего было, делать. Она не хотела ни читать, ни смотреть телевизор… Вся ра
бота по дому была переделана. И ухаживать больше было не за кем. Ей хотелос
ь просто заснуть и позабыть все, что случилось… похороны… соболезновани
я друзей… аромат прощальных цветов… речь священника на кладбище. Ведь на
самом деле никто не знал мать, не знал никого из них Ц и саму Грейс тоже… Д
а им, в сущности, и не было до них никакого дела. Все, что они знали и хотели з
нать, было их собственными иллюзиями…
Ц Грейси… Ц Она услышала, как отец тихонько стучится в двери ее спальни.
Ц Грейси… дорогая… ты не спишь?
Она слышала голос отца, но не отвечала. А о чем им было говорить? О том, как с
кучают они по матери? Как дорога она им была? А зачем? Это не вернет ее. Ничто
ее не вернет. Грейс просто молча лежала на постели в своей старенькой роз
овой сорочке из нейлона.
Даже услышав, как отец тихонько поворачивает дверную ручку, Грейс не шев
ельнулась. Она ведь заперла двери. Она делала так всегда. В школе девчонки
даже дразнили ее за такую стыдливость. Она запирала за собой двери везде
и всегда. Лишь так могла она быть уверена, что ее никто не потревожит.
Ц Грейси…
Он все еще стоял у ее двери, преисполненный решимости не позволить ей в од
иночестве предаваться горю, голос его звучал нежно и тепло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19