Он поставил бокал и прислонился к шкафчику для напитков.
— Мы отступаем, Мадди. Нам нужна передышка, но до нее еще многое может случиться.
Внезапно Мадди сообразила, что Ривлин вовсе не хочет подбодрить ее — он не прикидывается, не убеждает ее, что все в порядке и они легко справятся с задачей.
— Поправь меня, если я ошибаюсь, — проговорила она, — но ведь нам грозит серьезная опасность, верно? Сенатор Харкер перевернет небо и землю, лишь бы как можно скорее найти нас.
Ривлин помедлил с ответом, улыбнулся, потом сказал:
— Я считаю, что ты очень точно понимаешь положение вещей.
— Тогда чего же ты улыбаешься? Я не вижу к тому никаких оснований.
— Не видишь?
— Нет.
— Мы получили ответы на вопросы, Мадди. — Голос его звучал прямо-таки жизнерадостно. — Мы больше не бродим вслепую. Нам уже нет нужды подчиняться обстоятельствам. Мы можем планировать наши действия и защищать себя. Наши шансы выбраться живыми из этой истории велики, как никогда прежде.
— Но ведь существует предписание о нашем аресте, — напомнила Мадди.
— Верно, — согласился он. — Но с этим мы в конце концов справимся. Зато сейчас у нас есть серьезная причина для бегства.
Ривлин подошел к дивану, но не сел, а наклонился и уперся обеими руками о спинку.
— Самое лучшее то, — тихо сказал он, — что я теперь не должен подчиняться обстоятельствам. Это и делает меня счастливым.
Он прижался губами к ее губам, и Мадди обхватила Ривлина за шею обеими руками, принимая нечаянный подарок судьбы. Пусть будет что будет, но сейчас она хочет радоваться тому, что у нее есть.
Ривлину одного поцелуя оказалось недостаточно; второй, восхитительно жаркий, вызвал желание поцеловать Мадди и в третий раз, а этот третий дал ему понять, что необходимо продолжение. Опираясь на одну руку, он запустил вторую Мадди под юбку и распустил завязки панталон…
В эту секунду кто-то постучал в дверь вагона. Ривлин отпрянул, схватился за рукоятку револьвера и в мгновение ока оказался между Мадди и дверью, но тотчас успокоился и повернулся с виноватой улыбкой:
— Это проводник.
Мадди выпрямилась и поправила платье. Дверь отворилась; в вагон ворвался порыв ветра и шум движения.
— Еще раз добрый вечер, мистер Тиллотсон, — донеслось до Мадди сквозь перестук колес. — Приветствую вас от имени Тихоокеанской линии железной дороги штата Миссури.
— Благодарю, — отозвался Ривлин. — Будьте добры, поставьте все на этот стол.
Тот же самый человек, который помог Мадди подняться в вагон, вошел в салон, держа в одной руке накрытый салфеткой поднос, а в другой — серебряное ведерко с крышкой.
— Мадам, — произнес он, вежливо наклонив голову, затем поставил принесенное на стол. — Мы постараемся сделать ваше путешествие как можно более приятным. Я нахожусь в последнем отделении следующего вагона. Если у вас будут какие-либо пожелания, вам нужно всего лишь потянуть за этот вот серебряный шнурок, и я приду.
Мадди поблагодарила его с безмятежной, как она надеялась, улыбкой, в глубине души злясь на себя за то, что не спросила своевременно у Ривлина, как следует обращаться к слугам. Ее невольная ошибка могла выдать их обоих.
После того как проводник и Ривлин обменялись на прощание любезностями, Мадди подошла к столу и сняла салфетку с подноса. Яблоки, груши, сливы/ окруженные маленькими сандвичами без корки и треугольничками сыра. На краю подноса лежал нож с серебряной ручкой. Мадди подняла крышку на серебряном ведерке и увидела зеленую бутылку, помещенную в колотый лед. Она повернула бутылку и прочла на этикетке: «Шампанское». Ей не раз доводилось слышать об этом напитке — в нем множество пузырьков, которые ударяют в нос.
— Выглядит недурно, правда? — игриво спросил Ривлин, подходя к ней.
— Это приветствие от Тихоокеанской линии железной дороги штата Миссури?
— Об этом я расскажу тебе позже, — пообещал он, обняв ее сзади и целуя в затылок, — я устал от разговоров. Где мы были, когда нам помешали?
— На диване, — шепотом ответила Мадди, дрожа всем телом от его прикосновения.
Ривлин поцеловал ее в ямку за ухом и принялся расстегивать на ней платье.
— А что мы там делали?
— Ты целовал меня, и это было восхитительно, — задыхаясь, с трудом выговорила она.
— По-моему, я вел себя совершенно недвусмысленно — старался снять с тебя панталоны.
— Да, это мне известно, — выдохнула Мадди, прильнув к нему.
— Но ведь это ужасно неудобно — приспущенные панталоны, — сказал он, продолжая ее раздевать. — Помочь тебе совсем избавиться от них?
— Это было бы очень кстати.
Смешно спрашивать о панталонах, когда и платье уже лежит на полу, а руки мужчины гладят твои обнаженные плечи с такой нежностью, от которой замирает сердце.
— Не хотела бы ты заодно избавиться и от своих шпилек?
— Хотела бы, — услышала Мадди собственный шепот. — Мне так приятно с тобой…
Приятно? Этому слову далеко до того, что чувствовал сейчас Ривлин по отношению к Мадди. Кажется, всю свою жизнь он провел в ожидании этого момента. Побросав шпильки на ковер, он высвободил косы Мадди и распустил их, а потом погрузил пальцы в душистый каскад блестящих волн.
— Теперь моя очередь трогать тебя, — тихо проговорила Мадди.
— А я и не возражаю. — Ривлин уже уводил ее прочь от беспорядочной кучки сброшенной одежды. Мадди подняла на него сияющие глаза:
— Правда? Ты позволяешь?
Он только молча кивнул. Мадди, улыбаясь, сняла с него краденый галстук и бросила на пол, к своим шпилькам, потом начала расстегивать его рубашку. Ривлин смотрел на нее, заражаясь радостью, с какой она все это проделывала. Он отцепил кобуру и снял портупею, бросив то и другое в сторону постели и даже не заметив, куда они упали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90