Однако, как я уже говорила, судьей был Джордж Фоли, старший брат Тома, так что я ничего и не ждала от органов правосудия.
Ривлин повернул голову и с изумлением посмотрел на Мадди. Итак, она подавала жалобы на агента-посредника его собственному брату? Святый Боже, она, как видно, решила пробить стену лбом — другого разумного объяснения ее действиям не подберешь.
Вместо того чтобы растолковывать Мадди и без того очевидные причины ее неудач, он спросил:
— Каким образом Фоли, Лэйн и Коллинз получили должности агентов-посредников?
— Мне это точно не известно. Когда я приехала в Талекуа, достопочтенный Уинтерс говорил мне, что во время войны все они служили в интендантском подразделении — там-то и научились воровать. — Мадди невесело усмехнулась. — Надо полагать, так же как и Мэрфи.
— А этот ваш Уинтерс, — встрепенулся Ривлин. — Расскажите мне о нем.
— Он был милым стариком. Я думаю, что меня отправили в миссию скорее в качестве его экономки, кухарки и вообще компаньонки, чем учительницы.
— Был? — быстро переспросил Ривлин.
— Он умер в то время, когда я ждала суда по обвинению в убийстве.
— А как он умер?
— Лег вечером спать, а наутро не проснулся. Ему было уже под восемьдесят, и сил старику едва хватало даже на то, чтобы в воскресенье подняться на кафедру и произнести короткую проповедь.
— Выдвигал ли когда-нибудь этот добрый пастырь официальные обвинения против агентов-посредников?
— Он делал это до моего приезда, а потом возложил эту обязанность на меня. Дорога в суд была для него тяжела чисто физически. Я думаю, он просто устал вести бесплодную борьбу.
Что ж, достопочтенный Уинтерс обладал здравым смыслом, чтобы вовремя уйти со сцены, а вот что касается учительницы… Не попади она в тюрьму, наверняка и до сих пор ездила бы в суд и подавала жалобы на брата судьи.
— Есть ли еще хоть один человек, который мог бы свидетельствовать против Фоли, Лэйна и Коллинза?
Мадди некоторое время раздумывала над этим вопросом, потом нехотя произнесла:
— Мне кажется, можно было бы привлечь к этому возчиков, которые перегоняют фургоны с товарами. Кроме того, время от времени приезжал один парень с Востока — он выпивал вместе с Фоли, но никогда не оставался надолго и не привозил ни товаров, ни чего-либо еще. Стало быть, только две возможности, не считая самих индейцев.
— Только граждане страны имеют право давать показания в суде, а индейцы гражданами не являются, — напомнил ей Ривлин. — Наиболее подходящий вариант — это возчики, но они далеко не самый надежный народ, и даже их собственные матери частенько не знают, где они. Может быть, вам известно имя парня с Востока?
— Он выглядел богатым человеком, вроде Фоли. Наверное, это его друг.
Ривлин быстро прокрутил полученные сведения у себя в голове и заметил:
— Агент-посредник получает не так уж много. Откуда у Фоли деньги на модную одежду и дорогой бренди?
— Не знаю. Однажды я слышала, как Билл говорил, что Фоли вкладывает деньги для всех них, что у него большие деловые связи и что все они когда-нибудь станут принимать ванны из шампанского и ездить в золотых каретах. — Мадди негромко рассмеялась и озорно взглянула на Ривлина. — Самое главное, что никому и дела нет до того, в чем будет купаться Билл и в каких экипажах ездить, если до этого вообще дойдет когда-нибудь.
Ривлин настойчиво продолжал расспрашивать Мадди:
— Мог ли человек с Востока, которого вы видели, быть деловым партнером Фоли?
— Полагаю, что мог.
— Вы хоть раз слышали, как они обсуждают дела?
Она снова засмеялась.
— Вы не поверите, но, как только я входила в комнату, наступала мертвая тишина.
— Так они позволяли вам входить к ним в комнату?
— С этим ничего нельзя было поделать. — Глаза Мадди заблестели. — Я могу быть очень настойчивой, когда мне этого хочется.
Она и в самом деле могла быть настойчивой, в чем Ривлин уже убедился, однако в эту минуту он думал только о том, что Мадди Ратледж может быть чертовски красивой. Он откашлялся и заставил себя вернуться к сугубо деловой теме?
— Что вынуждает вас думать, будто этот человек — друг Фоли, а не деловой партнер?
— А зачем кому бы то ни было предпринимать такие долгие поездки только ради деловых контактов? По делам они могли обмениваться телеграммами. — Мадди покачала головой. — К тому же тот, о ком мы говорим, всегда привозил Фоли большие пакеты его любимых вещей, а это обычно делают друзья, когда приезжают в гости.
— Скоре всего вы правы, — неохотно согласился Ривлин.
— Скажите, Килпатрик, что я знаю такого, из-за чего меня хотят убить? — неожиданно спросила Мадди.
Поскольку Ривлин не знал, что ей ответить, он задал встречный вопрос:
— Какое отношение имеет убитый вами человек ко всему этому?
— Я уже говорила вам. Его имя Калеб. — Произнося эти слова, Мадди смотрела прямо перед собой, подняв подбородок и расправив плечи, словно уже находилась во власти судьи и присяжных. — Калеб был старшим сыном Тома Фоли, он не состоял на оплачиваемой должности и не имел общественных обязанностей, а находился там просто потому, что ему нравилось охотиться на слабых и беззащитных.
Ривлину не хотелось задавать этот вопрос, но ему необходимо было понять, по какой причине кто-то хочет убить вверенную ему заключенную; он по опыту знал, что месть родственников очень часто может служить такой причиной.
— За что вы его?
— В течение полугода кто-то изнасиловал и забил до смерти восемь девочек из племени чероки. Возраст самой младшей — одиннадцать, самой старшей — тринадцать. Все они были моими ученицами. — Мадди поплотнее запахнула воротник непромокаемого плаща и снова устремила взгляд на мокрую равнину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90