— И я рад, Стивенс, — ответил Ривлин. — Позвольте представить вам мисс Маделайн Ратледж.
Стивене наклонил голову в знак приветствия, а Ривлин добавил:
— Мадди, этот человек служит в нашей семье с тех пор, как я еще бегал в коротких штанишках. Он знает достаточно, чтобы шантажировать меня до конца моих дней.
— Приятно познакомиться с вами, — сказала Мадди, прекрасно понимая, что мысль о шантаже никогда бы не пришла Стивенсу в голову. — Но каким образом вы узнали, что мы сойдем с поезда именно здесь, а не в Цинциннати?
— Мистер Бродмен получил указание от мастера Ривлина, — объяснил Стивене. — В том маловероятном случае, если бы мастер Ривлин не появился на платформе, я все равно должен был бы разыскать его и предупредить, что полиция готова к его появлению в Цинциннати.
— За домом установлено наблюдение?
— Это факт, недопустимый в присутствии вашей матушки.
— Могу себе представить, — заметил Ривлин с кривой усмешкой. — Ну а как Эверетт планирует провезти нас в город?
— Это скорее мысль мистера Карутерса, сэр. Семья собирается в Спринг-Хаусе на поздний ужин. Если кто-то поинтересуется, то предлог для ужина — возвращение вашей сестры и сенатора Биллингтона из Колумбуса. Они должны прибыть ровно через час.
— Эверетт, разумеется, собрал весь клан?
Стивенс с трудом сдержал улыбку.
— Он сказал, что телеграмма на двух страницах требует именно такого собрания. Если вы и мисс Ратледж готовы занять места, мы можем трогаться в путь.
— Привет, Янсен, — поздоровался Ривлин с кучером, когда Мадди уселась в экипаж.
— Рад видеть вас дома, сэр.
— Спасибо.
Ривлин занял место на сиденье, и Стивенс захлопнул за ним дверцу. Карета слегка качнулась и через секунду мягко покатила по дороге сквозь вечерние сумерки.
— Спринг-Хаус?
Ривлин кивнул.
— Это имение отец приобрел, чтобы мать могла покидать город. Со временем оно стало подобием садов в Версале.
Мадди стало страшно.
— Я видела изображение Версаля в книжках.
— Это вовсе не копия дворца, — успокоил ее Ривлин, — не пугайся. — Он взял ее руки в свои. — И не бойся собравшихся там людей. По моим подсчетам, нас встретит шестеро мужчин — или семеро, если Джон привезет своего старшего сына Адама, а также семь женщин.
Четырнадцать незнакомых людей — весело!
— А как мне узнать, кто из них кто? Полагаю, на них не будет карточек с именами…
— Не волнуйся, дорогая, они не кусаются.
Отпустив руку Мадди, он провел пальцами по выпуклости ее груди, и она чуть не задохнулась — тепло прикосновения отозвалось дрожью во всем теле.
— Думаю, тебе необходимо отвлечься, — сказал Ривлин.
— Но мне совершенно ни к чему добавлять лишние трудности к тем, которые меня ожидают. Появиться перед твоей матерью в… в…
— Ты хочешь сказать — в растрепанном виде?
— Вот именно. Спасибо за подсказку.
Ривлин рассмеялся:
— Да будет тебе известно, дорогая, ты не первая женщина, которая появилась бы в Спринг-Хаусе с неполадками в туалете. Мне доводилось видеть, как Эм, Энни и Лиз выходили из карет своих мужей с очень розовыми щечками и в сильно помятых юбках.
— А как насчет Шарлотты и Мари?
— Шарлотта, как старшая дочь, унаследует положение главы семьи, когда матушка отправится в мир иной. Шар упражнялась в степенности примерно с четырнадцати лет. Мари весьма чувствительна к тому, что люди о ней думают; она всегда была такой. Полагаю, именно это качество делает ее хорошей женой для политика.
— Она, должно быть, застенчива.
— Вот уж нет! — фыркнул Ривлин. — Просто не желает, чтобы в суждениях о ней оказалось что-то хоть чуточку скандальное. Мари — единственная из моих сестер, к которой я отношусь с определенной долей терпения.
— Я постараюсь никому не наступать на мозоли и не устраивать сцен, пока мы там будем, — пообещала Мадди. — С кем из мужчин я должна быть особенно осторожной, чтобы ничем не обидеть?
Ривлин некоторое время раздумывал, потом ответил:
— Тебе не стоит беспокоиться о мужчинах, дорогая. Держись с ними со свойственной тебе прямотой — им это понравится. Что касается мозолей и сцен… — Он крепче сжал ее руки и заговорил с подчеркнутой твердостью: — Не смей никому позволять вытирать о себя ноги. Если они попросят наступить им на мозоль, сделай такое одолжение. Если захотят сцены, устрой, да такую, чтобы они запомнили ее на всю жизнь. А если возникнет проблема, с которой ты не сможешь справиться, обратись ко мне. Все понятно?
— Да.
Он встанет между ней и своей семьей. Я люблю тебя, Ривлин.
Мадди не произнесла эти слова, но не могла отказать себе в удовольствии поцеловать его.
— Осторожнее! — Глаза Ривлина сверкнули. — Я вовсе не хотел бы, чтобы ты вышла из кареты в растрепанном виде.
Карета замедлила ход, повернула вправо и, судя по звуку, начала подъем по вымощенной камнем дороге. Мадди потянулась к окну, но Ривлин удержал ее за руку.
— Ты не хочешь, чтобы я увидела дом?
— Все в свое время, — загадочно сказал он. — Так будет лучше.
Мадди была не особенно рада его вмешательству, пока Стивене не открыл дверцу кареты. Они стояли в портике возле гранитных ступеней шириной по меньшей мере футов в пятнадцать. Шесть расположенных ярусом плит вели к массивным дубовым дверям, по обеим сторонам которых горели большие масляные фонари.
Ривлин вышел из кареты первым. Он повернулся, протянул руку Мадди, и тут она услышала густой бас:
— Ну, ты явился в самое подходящее время!
Ривлин извлек Мадди из кареты, потом пожал протянутую руку со словами:
— Рад снова видеть тебя, Эверетт!
Мадди едва успела оценить медвежью грацию мужчины, как Ривлин вытолкнул ее вперед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90