– Так чего же ему надо от тебя? – вернулась к разговору Эдвина. Ей хотелось хоть чем-нибудь помочь Бринн.Усилием воли Бринн вернулась к миледи из ярко вспыхнувших в памяти прохладных зеленых лесов вблизи родного дома.– Ты сказала, у Делмаса другие желания. Он не хочет от тебя ребенка?– Ах да! Лорд Келлз обещал дать Делмасу вольную, если вы выздоровеете.– А что будет с тобой?– Я его жена. Для меня нет свободы. Если только самой не взять ее, убежав из этого проклятого места, но как она может покинуть Эдвину?!– Какая несправедливость! Тебе всего двадцать один год, а он такой старый, и к тому же некрасив.– Не такой уж он старик, – рассеянно возразила Бринн.Ей было все равно, сколько ему лет. Она даже не знала его возраст, и, хотя бороду Делмаса тронула легкая седина, крепкое тело по-прежнему оставалось сильным. Понятно, почему леди Эдвине он показался уродом, ведь лорд Ричард молод, златокудр и сложен, как греческий бог с Олимпа. Самым удивительным для Бринн в нем было несоответствие между привлекательной внешностью и ничтожеством натуры. И Делмаса, и лорда Ричарда отличали тщеславие и грубость, жестокость и трусость, но она скорее согласилась бы иметь дело с первым: Делмас хотя бы не прятал свою уродливую сущность под маской благородства.– Почему твой отец не нашел тебе мужа помоложе?– Вам не понять.Вряд ли стоило объяснять Эдвине. У нее и так хватало своих горестей, а тут еще беды Бринн.– Бринн!Она слегка пожала руку Эдвине.– Спите, миледи. Вам следует больше отдыхать, чтобы скорее поправиться.– Мы же друзья. Пожалуйста, зови меня по имени.– Лорду Ричарду не понравится такая дружба. Я ведь рабыня.Наступила недолгая тишина.– Он ничего не узнает. Мы сохраним все в тайне, правда? Ну же, скажи, что мы друзья. – Голос Эдвины звучал просительно. Она тоже была одинока.Бринн понимала: ее дружба нужна Эдвине, чтобы хоть как-то, пусть даже втайне, противостоять мужу, но она не могла заставить себя произнести слова, которых та так жаждала от нее. Бринн намеренно старалась отдалиться от миледи, не допуская ее в свой мир. Дружба с ней сделает из нее пленницу замка Редферн.– Я прошу слишком многого, – едва слышно прошептала Эдвина. – С какой стати тебе дружить со мной? Я ведь для тебя просто обуза.Горячая волна жалости захлестнула Бринн.– Глупости. Мы… друзья… Эдвина. Теперь ты уснешь? – Она наклонилась и ласково погладила Эдвину по голове. – Ты, правда, очень испугалась?– Сначала нет. Я даже обрадовалась, увидев воина. Всадник оказался на вершине холма, близилась полночь…– Откуда тебе известно?– Я просто… поняла, который час. Я видела волшебную звезду у него за спиной.– Комету.– Его латы сверкали в свете кометы. Я не смогла разглядеть его лицо, но знала, что он не причинит мне зла. Я ошибалась. Я увидела Редферн в огне.Бринн с облегчением вздохнула. Эдвина не бредила. Она говорила вслух об опасности. О ней в замке шептались по всем углам.– Это все россказни о Вильгельме Нормандском. Неудивительно, что ты так испугана.– Дело не в этом нормандском рыцаре. Он… Это был не он, – пыталась объяснить Эдвина.– Нет, он.Бринн поплотнее укутала Эдвину в одеяло.– Вчера вечером я случайно слышала, как лорд Ричард в обеденном зале говорил о возможности нападения нормандского барона.– Я помню. Он был очень зол. Кричал, что у него есть дела поважнее, чем идти в бой за королем Гарольдом. – Эдвина тяжело вздохнула. – Так ты считаешь, что это только видение?– Просто сон.– Но я видела даже отблески красного пламени на его волосах от зарева у него за спиной.– Все равно, это был только яркий сон. Полночный воин явился к тебе спящей.– Слава Богу! – Эдвина замолчала. Бринн показалось, что она задремала.– Мне так одиноко. Ты не полежишь со мной?Бринн прилегла на кровать, прижав к себе хрупкое тело Эдвины. Потеряв последнего ребенка, она так похудела! Лихорадка при родильной горячке отняла у нее последние сила, и Бринн казалось, что миледи не переживет новые роды.– Хорошо. Так мне спокойнее, – прошептала Эдвина. – Так же ты обнимала меня той ночью, когда я едва не умерла. Я уже одной ногой стояла там… а ты вытащила меня с того света.Бринн тяжело вздохнула: и Эдвина не верит в ее знахарство.– Тебе помог мой травяной отвар.– Не думаю. Тут было что-то свыше.– Значит, это был сам Господь, – быстро согласилась Бринн. – Я только знахарка, а не колдунья.– Ты обиделась на меня? – забеспокоилась Эдвина. – Я никогда не обвиняла тебя в этом. Я только…– Ш-ш. Ничего страшного. Спи.– А ты не уйдешь, когда я засну?– Я буду рядом.Ловушка захлопнулась. Она необходима Эдвине и не может оставить ее без своей помощи. Как малое дитя, миледи молит о дружбе, нуждается в ней. И наверняка Эдвина без нее не выживет. Тоска и глубокое отчаяние овладели Бринн. Выхода не было. Она могла сбежать от Делмаса, но забота об Эдвине стальными цепями приковывала ее к Редферну. Гвинтал, мечта ее жизни, стал недосягаем.– Звезда… – пробормотала во сне Эдвина. – Ты ошибаешься, Бринн. Я знаю, он идет…
20 апреля 1066 Нормандия
– Это мне знак от Господа.Вильгельм Нормандский простер руки к светящейся комете – ее сияние завораживало, притягивало и волновало его, вселяя веру в собственное могущество и бессмертную славу.– Кто посмеет оспорить мое право на английский трон? – Вильгельм обратил к Гейджу Дюмонту задубелое от северных ветров лицо воина. Оно дышало отвагой и дерзостью.– В самом деле, кто? – с напускным безразличием повторил Гейдж Дюмонт. – Гарольд II Английский, должно быть, тоже уверяет своих баронов, что комета – символ его законного права и Бог на его стороне.Улыбка медленно сползла с лица Вильгельма, глаза потемнели от сдерживаемого гнева.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99